— Не надо! — завопил Витор.
Стремительно бросившись к ребенку, он подхватил его с земли и передал Эшли. Потом огляделся, поднял валявшийся садовый совок и шлепнул им ползущего по каменной плите паука.
— Это же тарантул! — воскликнула Эшли, не отрывая глаз от маленького трупика и с силой прижимал к себе Томаса. — Малыш мог умереть!
Витор покачал головой:
— Слишком маленький, чтобы причинить большой вред ребенку.
— Но на его месте мог быть и большой паук, — испуганно возразила она, представив себе, что могло случиться.
— Но этот ведь не большой, — попытался он успокоить ее. — Объясни Томасу, что он не должен прикасаться к подобным тварям, а бежать к тебе с известием о находке. Тогда ему не будет угрожать какая-либо опасность.
— Пожалуй, — нехотя согласилась Эшли.
Приподняв одну бровь, он сказал:
— Ну же!
— Ну же что? — удивилась Эшли.
— Разве ты не собираешься взвалить вину на меня? Не будешь утверждать, что паука потревожили при сборе мусора и, значит, все случилось из-за меня? — не без горечи вопрошал Витор.
Эшли взглянула на него. Нет, больше она не станет делать поспешные и сомнительные выводы. Она отказывается выступать с дикими и несправедливыми утверждениями. Прежде можно было считать Витора заведомым чудовищем, но сейчас она постепенно меняла свое мнение о нем.
— Если я так поступлю, ты скажешь, что во избежание подобных неприятностей мне лучше уехать? — поинтересовалась она, в свою очередь.
Он покачал головой:
— Не скажу.
— Ну и я не обвиняю тебя. Прошло уже больше недели, как закончилась очистка территории, и появление паука — чистая случайность. — Эшли поколебалась немного. — Но я была бы признательна, если бы ты осмотрел корни лоз и убедился, что там нет других.
— Хорошо, — согласился Витор, осмотрел виноградную листву и землю под ней и доложил: — Все чисто.
— Спасибо. Ты в джинсах? — вдруг заметила она.
— Пятерку за наблюдательность, — сухо отозвался Витор. — Я так же ношу спортивные рубашки и шорты, как и ты. А сегодня я так оделся потому, что заранее ожидал получить отказ на свое предложение и решил пригласить тебя с Томасом позавтракать на пристани Портимана.
Меня с Томасом — это другое дело, подумала Эшли. В тех редких случаях, когда Лейф пытался назначить ей свидание или пригласить, скажем, на ленч, малыша он не упоминал.
— А как же твоя работа?
— Ты сама говорила, что я слишком предан ей и должен расширить свои интересы, вот я и расширяю. Как ты насчет того, чтобы прокатиться в моей машине? — обратился он к Томасу. — Я приобрел для тебя сиденье безопасности и установил его сзади. — Он перевел взгляд на нее. — Так как насчет ленча?
— Ну, раз ты обо всем позаботился, было бы нелюбезно ответить отказом.
Витор ухмыльнулся:
— Это было бы чертовски досадно.
И, усадив ликующего, расплывшегося в улыбке Томаса в специальное детское кресло, они помчались.
— Паулу сообщил мне, что сегодня утром в Карвуэйру отмечается Феста-де-Баркос — благословение лодок, — сказал Витор, разгоняя машину. — Видела церемонию?
Эшли покачала головой:
— Нет, только слышала о ней, но и не подозревала, что это отмечается сегодня.
Как в любой другой стране, в Португалии есть свои традиции, фестивали, особые праздники — например, годовщина Независимости от Испании, завоеванной в 1640 году, или празднование дня более недавней революции, но Эшли никак не могла запомнить все эти даты.
— Может, заскочим посмотрим? — предложил Витор. — Праздник вот-вот начнется.
— Да, пожалуйста, — улыбнулась она.
На возвышении над Праей-ду-Карвуэйру с видом на море стояла небольшая белая местная церквушка. По обочинам узкой дороги, ведущей от нее вниз к деревне, брели толпы любопытных зрителей, и, как только Витор нашел место для парковки, они присоединились к ним. Они прибыли как раз вовремя, так как через минуту-две на вершине холма появилась процессия, начавшая медленно спускаться вниз.
Витор взял Томаса на руки.
— Видишь священников? И Мадонну? — Он кивнул в сторону статуи Девы Марии, возвышавшейся над головами верующих.
— Донна, — повторил ребенок, широко раскрыв карие глаза.
Перед ними уже проходили участники хора в длинных, до пят, хламидах, за ними следовали одетые в свои праздничные наряды приходские детишки с тщательно отмытыми мордочками и опрятно причесанными головами. Дальше шли их гордые родители и остальные верующие. Португальцы очень любят детей, размышляла Эшли, поглядывая на Витора, который рассказывал Томасу все о церемонии.