— Мне нравится эта рубашка, — улыбнулся он, когда она отчаянно задергала пуговицы. — Поэтому помогу тебе…
Вскоре и он был совершенно наг. Эшли касалась его, поглаживала, целовала. Она целовала его соски, ощущая трение волос на его груди своими губами. Застонав, Витор притянул ее к себе и сильно сжал в своих объятиях. Его губы покрывали ее рот страстными поцелуями. Потом его голова опустилась, и она почувствовала, как его язык облизывает ее грудь, как его зубы покусывают упруго набухшие соски, и дикое пламя заполнило все ее тело. Витор чуть отстранился, и она заметила, что он тоже весь дрожит.
— Я сделаю все, чтобы это длилось дольше, meu amor, — пробормотал он, — гораздо дольше, но я просто сгораю от желания. Извини, но я не могу…
— Я тоже хочу тебя. Сейчас! — низким дрожащим голосом потребовала она и жадно, влажно раскрылась его напору.
И чем глубже проникал он в ее пламенеющее естество, тем жаднее она сжимала и расслабляла мышцы своего чрева.
— Эшли! Эшли! — бормотал Витор, и ее имя прорывалось сквозь его зубы в лихорадочном выдохе.
Ритм ускорялся, кожа скользила по коже, плоть сливалась с плотью. Их любовь не знала ни конца ни края. Они оба отдавались великолепию своей страсти, пока не пришел головокружительный момент, когда они стали единым целым.
— Твоя мать была счастлива, когда Эстель пришла в восторг от Томаса, — вспомнила Эшли, прижимаясь головой к его груди.
— Еще больше она обрадовалась, когда мы сообщили ей день нашей свадьбы, — прошептал Витор.
Наступила полночь. Они нежились в его постели. Только что они опять любили друг друга, на этот раз еще медленнее, еще восхитительнее.
— Известие порадовало моих родителей и брата, — вспомнила она недавние телефонные разговоры.
Он нежно гладил ее длинные светлые волосы, которые чуть раньше своими прикосновениями вызывали у него мучительно-сладкие ощущения.
— Следующий вопрос, который нуждается в решении, — это где мы будем жить.
Эшли взглянула на него и проронила:
— С радостью перееду в Лиссабон. Мне нравится Алгарве, но…
— Тогда там мы и будем жить. Мой бизнес будет поделен на два района, и оба меня устраивают. А в Алгарве ты сможешь и дальше заниматься своим делом. Если хочешь, конечно.
— Хочу. По крайней мере некоторое время. Пока у нас не появится еще одно дитя. — Она куснула его грудь. — Тогда ты будешь у самых истоков — с бессонными ночами, кормлениями через каждые четыре часа и постоянной переменой пеленок.
— Едва могу дождаться. Однако нельзя ли отсрочить это счастье года на два?
— Почему бы и нет? — ответила Эшли, теснее прижимаясь к нему.
— Как ты посмотришь на то, что мы переедем в большую виллу, строящуюся в Прае-ду-Карвуэйру? — поинтересовался Витор. — Она будет готова через два месяца, а до тех пор мы можем пожить в твоем доме.
— И принимать вместе ванны при свечах?
— Каждый вечер, — подтвердил Витор. — В помещении конторы, которую мы купим в деревне, ты сможешь устроить свою студию и мастерскую.
— Это было бы идеально. — Эшли кивнула. — Ты говорил, что выселишь меня из моего дома, и добился своего.
— Всего-то и нужно было что жениться на тебе, — прошептал он и снова принялся целовать ее. — Я посажу несколько миндальных деревьев в саду, на случай, если ты вдруг начнешь тосковать по родине.
— Не начну, — сказала Эшли. — При условии, если ты будешь крепко меня обнимать.
— Я буду обнимать тебя всю жизнь, meu amor, — улыбаясь, заверил ее Витор.