Выбрать главу

— Даже так? Нет, не слышал, хотя знаю, что профессор Войцеховский — крупный ученый с мировым именем. Один из ведущих специалистов в области полимеров.

— Поэтому, я полагаю, мы должны оградить этого человека от излишних неприятностей, к тому же от него не зависящих. Ну посудите сами, его ли вина, что гость, приглашенный на бридж, во время игры внезапно умирает?

— Конечно, Войцеховский тут ни при чем, — согласился врач «скорой», — но вы же знаете, доктор, каковы инструкции…

— Прекрасно знаю, — кивнул Ясенчак. — Как и всякий начинающий врач, я в свое время тоже подрабатывал дежурствами на «скорой». Вместе с доктором Храбонщем, нынешним директором этого почтенного учреждения. Довелось мне поработать несколько лет и судебно-медицинским экспертом.

— Значит, вы понимаете…

— Понимать-то, конечно, понимаю и знаю все требования закона. Но закон законом, как говорится, а жизнь — жизнью. Надо уметь эти вещи различать. Primum поп nосеrе — прежде всего не вредить, это азы врачебной профессии.

— Покойному мы ничем уже не поможем и не повредим.

— Но живым следует помочь.

— Каким образом?

— Весьма простым. Допустим, вы приехали пятью минутами раньше, и доцент Лехнович умер бы тогда не на диване профессора Войцеховского, а в машине «скорой помощи». И никаких проблем. В свидетельстве о смерти значилось бы, что летальный исход наступил от острой сердечной недостаточности во время оказания помощи по пути следования в больницу, а место смерти — ваша больница на Хожей.

— И вы предлагаете мне?…

— Надеюсь, коллега, вы не сомневаетесь, — голос доктора Ясенчака зазвучал строже, — что я не ошибся в диагнозе, сказав вам, что Лехнович умер от инфаркта. Что ни говори, а за плечами у меня два десятка лет практики и я немного разбираюсь в кардиологии.

На лице молодого человека отразилась растерянность.

— Конечно, доктор, — поспешил согласиться он, — даже первокурсникам известно ваше имя. Вы же главный эксперт в стране по кардиологии, один из лучших врачей Европы.

— Ну, вы, вероятно, несколько преувеличиваете, коллега, — благосклонно согласился Ясенчак, питавший слабость, как, впрочем, и всякий, к похвалам в свой адрес.

Воцарилось краткое молчание.

— Ну что ж, будем считать вопрос решенным, — заключил кардиолог. — Вы забираете умершего, а я при оказии рассказываю об этом случае моему другу доктору Храбонщу.

Молодой человек опустил голову.

— Простите, доктор, но я не могу.

— Как не можете? Я же вам сказал, что это инфаркт!

— Но я действительно не могу. Ведь это нарушение инструкции. Мне непозволительно ее нарушать.

— Вам нечего опасаться. Санитар и шофер ничего не поймут, сочтут, что больной без сознания. А чтобы окончательно их сбить с толку, я в их присутствии сделаю Лехновичу укол. Ему это вреда не причинит, а они поверят, что он жив, находится в глубоком обмороке. Ведь вы же понимаете, ради чего это делается…

— Да, но…

— Что вас смущает?

— Я не могу, я действительно не могу.

— Если все это вас смущает, я могу поехать в машине, вместе с вами и сам подпишу свидетельство о смерти. Не предполагал, что молодые врачи ныне так опасливы. Неужто должность врача «Скорой помощи» так трудно получить?

— Не в этом дело. — Молодой врач впервые чуть повысил голос и продолжал более решительным тоном. — Я поступил в медицинский институт и окончил его затем, чтобы исцелять больных, а не участвовать в каких-то сомнительных аферах. Даже если эти аферы кому-то необходимы для получения Нобелевской премии. Надеюсь, вы меня понимаете.

— При чем тут афера? Речь идет просто о товарищеской услуге одного врача другому.

— Я не вижу в этом никакой товарищеской услуги. И вообще удивлен, как вы, врач с мировым именем и безупречной профессиональной репутацией, можете такое предлагать. Я категорически отвергаю ваше предложение. Как врач «скорой помощи» я констатировал факт внезапной смерти. Подлинные причины смерти при обычном осмотре установить нельзя. Порядок здесь предельно ясен и категоричен: вскрытие трупа и проведение расследования компетентными органами, то есть милицией и судебно-медицинским экспертом. Моя первейшая обязанность — уведомить эти органы о случившемся.

— А они тут же арестуют всех присутствующих по подозрению в убийстве, — с иронией подхватил доктор Ясенчак.

— Что предпримут власти — это их дело. Мне же надлежит выполнить свой долг.

— Вы так считаете?

— По-другому я не могу.

— Это ваше последнее слово?

— Мне крайне неприятно. — И врач встал с кресла, давая понять, что дальнейший разговор считает бесполезным.

Ясенчак тоже встал.

— Ну что ж, такое не забывается.

Витольд Ясенчак не любил проигрывать. Ни в бридж, ни в жизни.

Оба молча спустились вниз. Все гости собрались в библиотеке. Возле умершего сидела только Мариола Бовери — она уже успокоилась и не плакала Эльжбета напоила ее крепким чаем. Все присутствующие вопросительно смотрели на врачей.

— Мой коллега считает необходимым уведомить о случившемся милицию, — нехотя проговорил Ясенчак.

— Мне крайне неприятно, но это мой долг, — пояснил молодой человек. — Инструкции на этот счет совершенно однозначны.

— Я вас Понимаю, — согласился Войцеховский. — Пожалуйста, вот телефон, — и он указал на письменный стол.

— Минуточку, — вмешался Потурицкий.

Врач, протянувший было руку к трубке, остановился.

— Адвокат Леонард Потурицкий, — представился он. — Мне хорошо известен существующий порядок, и я понимаю, что вы должны немедленно уведомить милицию, хотя причины смерти нашего друга для нас более чем ясны и очевидны. Dura lex, sed lex [7]. Позвольте мне выполнить за вас эту обязанность.

Врач улыбнулся. Он все еще опасался, что сейчас его снова начнут убеждать нарушить требования закона, а меж тем в лице симпатичного адвоката он нашел человека, который не только его понимал, но и готов был прийти на помощь, готов освободить от выполнения этой неприятной процедуры. Благодаря такому обороту дел даже конфликт с прославленным кардиологом как-то смягчался.

— Пожалуйста, — сказал врач и, словно опасаясь, как бы адвокат не передумал, торопливо протянул ему трубку. — Мне безразлично, кто сообщит в милицию, лишь бы все было как положено.

Потурицкий по памяти набрал номер.

— Можно попросить к телефону полковника Адама Немироха? О, простите, бога ради, я вас не узнал. Это я, Леонард. А супруг дома? Спасибо. Адам, мне нужна твоя помощь. Мы оказались в прескверной ситуации. Я звоню тебе из квартиры профессора Войцеховского. Да, именно его. Это мой старый друг. Представь себе, какое несчастье. Мы у него играли в бридж, и совершенно неожиданно один из наших друзей умер от инфаркта. Доцент Станислав Лехнович… Ты угадал, именно при розыгрыше большого шлема. Он, бедняга, видно, разволновался, и сердце не выдержало… Помощь была оказана сразу же — с нами здесь доктор Ясенчак, ты его знаешь — кардиолог. «Скорая помощь» тоже оказалась на высоте, уже здесь. Но, к сожалению, все напрасно, он умер… Ты понимаешь, какая это ужасная неприятность для Войцеховских… Я знаю, что определенных формальностей избежать не удастся, но хотел бы тебя просить уладить это дело без лишней огласки, как можно тактичнее… Именно об этом я тебя и прошу… Да, передаю ему трубку. — Адвокат повернулся к Ясенчаку. — Полковник Немирох хочет поговорить с вами.

— Витольд Ясенчак… Рад, дорогой полковник, что вы еще помните меня, скромного судебно-медицинского эксперта… Не преувеличивайте, не преувеличивайте, пан полковник. Это вы действительно гроза преступников, как-никак начальник отдела по расследованию особо опасных преступлений Варшавского управления милиции. Можно сказать, первое лицо в этой епархии. А я как был, так и остался скромным врачом, хотя порой, конечно, и мне кое-что удается… Что же касается данного случая, то нет ни малейших сомнений: речь идет о сердечном приступе, инфаркте, наступившем вследствие нервного перенапряжения… Иногда с азартными игроками такое случается… Вот здесь, рядом со мной, коллега из «Скорой помощи», он может подтвердить мой диагноз.

вернуться

7

Закон суров, но это — закон (лат.).