По распоряжению майора пани Оркиш пригласили в соседнюю комнату, где попросили просмотреть около двухсот фотографий. Там были снимки опасных преступников из картотеки Главного управления милиции, фотографии актеров, журналистов, политических деятелей и граждан, ходатайствующих о выдаче заграничных паспортов, — всё вперемешку.
— Посмотрите, пожалуйста, не торопясь, все фотографии, — сказал майор. — И отложите в сторону те, которые покажутся вам хоть немного похожими на интересующих нас людей. Только предупреждаю, смотрите внимательно, не спешите… Когда закончите, найдете меня в соседнем кабинете.
Не прошло и получаса, как пани Оркиш, явно взволнованная, вошла в комнату, где сидел майор. В руках у нее были две фотографии.
— Я нашла их! — с торжеством закричала она. — Вот эти бандиты!
Майор взглянул на фотографии.
— Вы в этом уверены?
— Совершенно. Чтоб мне провалиться!..
— А на других фото вы никого похожего не нашли?
— Я всё просмотрела. Несколько похожих, конечно, есть, но это наверняка они. Я не ошиблась.
— Благодарю вас, — сказал майор. — А теперь для порядка составим протокол.
Заведующая подписала протокол. Там было сказано, что из предъявленных ей милицией снимков она отобрала два. Вне всяких сомнений, на них изображены люди, которые в течение последних двух недель крутились вблизи места нападения, а вчера, между девятью и десятью часами утра, прохаживались по улице Бачинского.
Майор поблагодарил пани Оркиш за помощь и ценную информацию, извинился, что отнял у нее столько времени.
Как только она ушла, майор позвонил в МИД и попросил к телефону директора протокольного отдела.
— Говорит майор Маковский из Главного управления милиции. Мне бы хотелось получить от вас кое-какую информацию.
— Чем можем быть полезны?
— Скажите, Ян Ковальский по-прежнему посол в Венесуэле?
— Да.
— А где он сейчас? В Польше?
— Нет, в Венесуэле. Не далее как вчера я говорил с ним по телефону.
— Весьма вам благодарен, пан директор, — сказал майор и повесил трубку.
Затем майор соединился с воеводским управлением милиции в Зеленой Гуре. На этот раз он задал только один вопрос:
— Заместитель начальника воеводского управления полковник Выгановский вчера утром был на работе?
Начальника областного управления необычный вопрос из Варшавы слегка удивил.
— Что это вы вдруг вспомнили про Выгановского? Радикулит его, правда, донимает, но мы с ним пока еще держимся. И на работе он вчера, ясное дело, был.
— Спасибо большое, извините, полковник. — И майор положил трубку.
Вот так-то. Вот чего стоят показания свидетелей. Пани Оркиш столь решительно и уверенно «опознала» на предъявленных ей фотографиях не больше не меньше как посла Польши в Венесуэле и… заместителя начальника воеводского управления милиции в Зеленой Гуре. Хорошо еще, что именно их — а ведь кому другому не так было бы просто подтвердить свое алиби. Майор не подозревал заведующую магазином в злонамеренности или желании направить следствие по ложному пути. Людям свойственно ошибаться. В оправдание пани Оркиш следует заметить, что у посла действительно был довольно крупный прямой нос, а у полковника Выгановского — круглое лицо с небольшими усиками.
Зато похвалу майора заслужил один из его сотрудников, который привел во дворец Мостовских двух новых свидетелей: Зигмунта Яницу и Ольгу Ментус. По его мнению, они могли рассказать кое-что интересное.
Первой Маковский пригласил в свой кабинет, а точнее, в кабинет, который ему предоставили в городском управлении, пани Ментус. Женщина была несколько испугана и, вероятно, поэтому обрушила на него целый поток слов:
— Чего вы нас гоняете? Ну, я продаю цветы, зелень, иногда курочку — что же в том плохого? Жить на что-то надо! А тут сразу во дворец! Сказал бы, что из милиции, я б заплатила штраф. Участковый подтвердит, я всегда плачу…
— Платите, если не успеете убежать, — рассмеялся майор, — а потом снова возвращаетесь. Хотя прекрасно знаете, что торговать в подворотнях на Новом Святе запрещено.
— А кому я мешаю? Заработаю пару грошей — и людям польза. Не надо толкаться в магазинах. Ну так сколько надо платить?
— Попробуем договориться, пани Ментус, — предложил Маковский, — может быть, и на этот раз обойдется без штрафа. Если вы нам расскажете всю правду и поможете…
— Я — всегда! Нашей любимой милиции… Конечно! Как же иначе! — затараторила старая торговка.
— Вы вчера тоже были на Новом Святе и продавали цветы?
Ольга Ментус не знала, стоит ли ей признаваться, и, подумав, ответила весьма дипломатично:
— На Новом Святе-то я была, но товара при мне не было. Даже пан участковый, когда меня заметил, удивился. Спросите, он подтвердит.
— Товар ваш меня не интересует. Припомните, что вы видели в десять часов утра, может быть, в четверть одиннадцатого. Не заметили случайно, как из подворотни дома 43, 45 или 47 вышел невысокий мужчина с сумкой в руках?
— Вышел, пан майор. Как сейчас вижу. Такой маленький, в куртке до колен. Я стояла у дома 45, а он аккурат из этих ворот выскочил. Очень торопился. Но когда уже выбежал на тротуар, остановился и стал зыркать по сторонам. В руке у него была закрытая на замочек сумка.
— Вот-вот, — обрадовался майор, — этот тип меня и интересует. Что он потом сделал?
— А ничего. Стоял на краю тротуара и оглядывался. То направо, то налево. Через минуту подъехала машина, и он в нее сел. Даже не подождал, пока совсем остановится. Почти на ходу открыл дверцу, вскочил и уехал. Только я его и видела.
— Поехали в сторону Иерусалимских Аллей?
— Ясное дело, куда ж еще им было ехать? — И пани Ментус объяснила майору, что на Новом Святе правостороннее движение.
— Вы запомнили лицо этого… маленького?
— Я не присматривалась. Он быстро пробежал. Удивилась только, почему сумка на замок закрыта. Оттого и запомнила.
— А волосы у него какие? Голова была покрыта?
— Нет. Он был без шапки. Волосы? Вроде светлые… Но точно не скажу.
— А тот, что сидел в машине?
— Этого я и совсем не разглядела. Он притормозил и сразу отъехал.
— Какая была машина?
— Обыкновенная. Таких в Варшаве полно. Маленькая.
— «Сирена», «трабант», «шкода», «москвич»? — Майор перечислил самые популярные марки.
— Я в этом не разбираюсь. Внучек мой, хотя ему всего девять лет, тот любую машину назовет. Смышленый!
— А может быть, вы цвет машины заметили?
— Светлая, вроде серая.
Затем майор допросил Зигмунта Яницу, дворника. В ответ на вопрос, видел ли он накануне невысокого человека в куртке с сумкой в руке, Яница сказал:
— Десятого мая я вышел на работу поздней обычного. Восьмого именины Станислава. Стасиков полно, вот и праздновали два дня кряду. Так что на работу я припозднился. Сами понимаете…
Майор со всей серьезностью кивнул, а Яница, успокоившись, продолжал:
— Участок у меня большой, к десяти я еще не управился. Подметал улицу перед домами 47, 49 и 51. Гляжу, у магазина советской книги, метрах в двух от меня, остановилась машина и немного заехала на тротуар. Никто из нее не вышел, а она стоит и стоит, и мотор не выключен. Стоянка-то там не разрешена, ну, думаю, сейчас придет фара… Ой, извините, пан майор. Придет, думаю, милиционер, по меньшей мере сотню сдерет. Так и простояла, дай бог памяти, с полчаса. И ведь повезло. Ни один милиционер его не прихватил.
— Что же было дальше?
— Подмел я тротуар перед домом сорок семь, перехожу к сорок пятому. Вдруг из этого дома выбегает какой-то тип. Машина тут же к нему подъехала, мужик в нее вскочил — и ходу, к Иерусалимским Аллеям. Когда я через полчаса узнал, что случилось на улице Тувима, сразу подумал: небось это и были бандиты.
— Почему же вы к нам не пришли?
— А зачем было ходить? Милиция сама ко мне пришла… Они сразу, пан майор, отъехали. На полном газу.
— Вы разглядели человека, который вышел из ворот?
— Особенно я не присматривался. Низенький, в куртке. В руке чего-то нес. Пани Ментус говорила, вроде сумку, запертую на замок.
— Об этом нам пани Ментус сама рассказала. Меня интересует, что вы видели?