— Мы придем за ним через два дня. Ваши рабочие застрахованы?
— Конечно! У меня все легально. Можете проверить. Власти никогда не имели ко мне претензий.
— Я спрашиваю только затем, чтобы установить личности всех, кто у вас работает. Ими тоже придется заняться — конечно, очень деликатно.
— За этих людей я ручаюсь!
— Очень благородно с вашей стороны. Мы тоже не предполагаем, что среди них скрываются опасные бандиты. Но одно дело — нападение на людей, а совсем иное — невольно снабдить кого-то ценной информацией, даже не допуская мысли, что это преступник, которого разыскивает милиция. Сведения о том, что вы собираетесь получить большую сумму, могли поступить только от вас самого, работников вашей фабрики или ваших друзей. Иным путем бандиты не могли об этом узнать. Скажу больше: всю эту информацию преступники собрали заранее. Абсолютно исключено, что они совершили нападение без предварительной разведки, ознакомления с местностью и детальнейшей разработки всей операции, включая бегство. Такая подготовка, проведенная очень тщательно и незаметно для постороннего глаза, должна была занять не меньше двух недель. А это значит, что по крайней мере за месяц до нападения банда знала, что в начале апреля вы поедете в горы с крупной суммой денег.
— Это тоже ни для кого не было секретом. Я всегда езжу за древесиной в начале апреля.
— А почему на этот раз не поехали?
— В понедельник вечером мне позвонили из Живеца и сказали, что прошел сильный снегопад и дороги в горах почти непроходимы. Поздняя весна. Мой собеседник посоветовал приехать после пасхи, не раньше.
— После этого звонка вы говорили кому-нибудь, что отложили поездку?
— Только жене.
— А на фабрике?
— Кажется, нет. Во всяком случае, не припоминаю. Я пробыл там относительно недолго и все время был занят. А около девяти поехал домой. Обговорил дела с получателями, потом заехал в банк. Там сказал кассиру, что беру только шестьдесят пять тысяч на зарплату, поскольку в горы пока не еду.
— То, что кассир узнал об изменении ваших планов, не имеет значения. Убийца уже ждал вас на улице. Кстати, вам здорово повезло с этими подтяжками. Мне бы наверняка был каюк — я ни пояса, ни подтяжек не ношу.
— Да. Это американские подтяжки, я их получил в подарок. Ношу довольно редко. Чистая случайность, что надел в день нападения.
— Как выздоровеете, оправьте их в рамку. Однако вернемся к делу. Вы видели нападавшего?
— Выйдя из банка, я заметил, что около машины стоит какой-то человек. Высокий темноволосый мужчина. Это все, что я запомнил. Зевака и зевака, рассматривает красивую машину. Меня это даже не удивило. Любая новая машина заграничной марки вызывает интерес, так что я не обратил внимания на неизвестного прохожего. Он стоял за машиной. Я вставил ключ в замок и не успел даже его повернуть, как ощутил сильный удар в спину и услышал треск, а затем сразу же почувствовал ужасную боль. Я упал на землю. Наверное, на миг потерял сознание, потому что не видел, как нападавший схватил мой портфель. И начавшейся потом перестрелки не слышал. До меня донесся только чей-то крик: «Кобылкевича убили!» Тогда я сел и сказал, что пока еще жив. Больно было ужасно, да и теперь еще трудно дышать.
Поскольку Эдмунд Кобылкевич больше ничего полезного следствию сказать не мог, офицеры милиции еще раз напомнили, чтобы он составил список своих знакомых, имеющих машины, и попрощались с директором. Тот в свою очередь еще раз попросил сказать при входе, чтобы не принимали цветов и записок. Кобылкевич не хотел иметь неприятностей с женой.
— А все-таки, — рассмеялся капитан, когда оба офицера покинули здание больницы, — правильно говорится, что у богатого черт детей качает.
— Почему?
— Возьмем, к примеру, этого Кобылкевича. Он отделался легким ранением и не потерял ни одного злотого. А если б на его месте был какой-нибудь бедолага, хотя бы работник его фирмы, наверняка все бы пошло по-иному. Во-первых, такой человек не сунул бы небрежным движением шестьдесят пять тысяч злотых в карман брюк, а положил в портфель, который судорожно прижимал бы к себе. Во-вторых, не имея собственного «форда», не укрылся бы случайно за ним от поджидавшего его бандита, а пошел бы пешком к автобусной остановке. Не было бы на нем и американских подтяжек с металлической пряжкой. В результате он бы получил пулю прямо в спину и, если б не лежал сейчас в морге, боролся бы со смертью. А деньги бы у него похитили.
— В таком случае, — перебил подполковник расфилософствовавшегося капитана, — тебе не остается ничего иного, кроме как срочно купить «форд» и американские подтяжки.
Когда Маковский вернулся к себе в Главное управление, его там ожидало интересное известие.
Одна из характерных особенностей Старого Мяста в Варшаве — выставки «независимых» художников на рынке и у средневековых стен вблизи круглой сторожевой башни — «барбакана». Вероятно, такие выставки приносят их устроителям какой-то доход, так как в течение всего года, если только не идет снег или дождь, разноцветные полотна оживляют суровые старые стены из темнокрасного кирпича. Перед картинами всегда стоят несколько человек, иногда останавливается экскурсия. В основном это ультрасовременное искусство, требующее дополнительных пояснений — иначе трудно разобраться, что на полотнах изображено, где верх, где низ.
Один из работников милиции, занимаясь поисками преступника, завязал разговор с художником, выставившим свои полотна у городских стен. Художник прекрасно запомнил, что во вторник, в день нападения, он начал развешивать картины в половине одиннадцатого утра. Среди первых посетителей его «галереи» был человек в светло-синем костюме. Через плечо его был переброшен коричневый плащ, а из-под плаща выглядывал большой желтый портфель. Это привлекало к себе внимание, поскольку погода в тот день не располагала к прогулкам по улицам в одном костюме.
Минуту спустя с Длугой выехал вишневый «фиат» и на мгновение остановился перед костелом. Человек в синем костюме быстро сел в машину, которая тут же поехала в сторону улицы Рыбаки.
Так милиция получила окончательное доказательство того, что «фиат» имел отношение к нападению у банка. Экспертиза подтвердила, что все выстрелы были произведены из пистолета сержанта милиции Стефана Калисяка, убитого в 1965 году.
Глава XIV
БЕЗ ПЯТИ ДВЕНАДЦАТЬ
Прошло десять дней, прежде чем подполковник Маковский смог отчитаться своему шефу. Эти дни были заполнены напряженной работой многих людей. Одни просматривали картотеку «Польмосбыта», другие занимались проверкой тех, кто попал в список, составленный Эдмундом Кобылкевичем, третьи незаметно осматривали и фотографировали различные автомобили. Папки с делами, которые уже давно не помещались в сейфе подполковника Маковского, заняли все полки в специально отведенной для этого комнате.
И все-таки, направляясь к начальнику уголовного розыска, Маковский нес в руках лишь тоненький блокнот, в котором всего три странички, да и то не полностью, были исписаны синими чернилами. Это была единственная конкретная информация, которую удалось извлечь из огромного материала, собранного за семь с лишним лет. Маковский считал, и не без оснований, что гигантская работа была проделана не напрасно.
— Как продвигается следствие? — спросил шеф. — Надеюсь, вы не ввели нас в заблуждение на последнем совещании и дело действительно сдвинулось с мертвой точки.
— Короче говоря, — улыбнулся подполковник, — считайте, что уже без пяти двенадцать.
— А конкретнее?
— Мы расшифровали всех членов банды. Правда, относительно двоих у нас еще нет полной уверенности, но главарь шайки — я называю его Малиновский — опознан нами абсолютно точно.
— Каким образом?
— Банда допустила роковую ошибку, а точнее, даже две. Во-первых, они не изменили порядка взаимозаменяемости при организации второй серии нападений. Во-вторых — и это была та самая роковая ошибка, — все купили новые машины. Власть денег, видимо, оказалась так велика, что даже люди, которым нельзя отказать в смекалке, не устояли.
— Как вы к этому пришли?
— В «Польмосбыте» наши сотрудники получили списки всех, кто за последний год приобрел «фиат-125» вишневого цвета. Из этого списка можно было без большого риска исключить машины, которые пошли в провинцию. Мы оставили только те, что зарегистрированы в Варшаве и Варшавском воеводстве.