Родители Егора всегда относились ко мне с теплотой в силу нашей многолетней дружбы с Сашкой. В шутку всегда говорили, что не ровен час, как мы породнимся. Но каково же было их удивление, когда их шутка стала реальностью, но только вот не силами младшего сына. Мне было очень страшно и волнительно, когда Егор привел меня в дом своих родителей в качестве будущей жены. Боялась их реакции. Но, как оказалось, зря боялась и глотала успокоительные. Они, конечно, удивились, но потом шутили, что Сашка свое счастье прощелкал, а старший сын не упустил момент.
Я не хотела, чтобы они знали обо всем, что со мной произошло и при каких обстоятельствах мы с Егором сошлись. Вот только Саню забыла об этом предупредить. Он, как на духу, выложил родителям все, что знал сам еще когда мы с Егором были в Турции. Был в этом и положительный момент. Отец Егора и Сашки добился запрета на приближение ко мне для моего биологического отца и его матери. Да, я специально эмоционально отгораживаюсь от генетической связи с Романовым Андреем Павловичем. Он и так никогда особых отеческих чувств ко мне не испытывал, а после его предательства я вообще не хотела иметь с ним ничего общего. Благо Егор подарил мне свою благородную фамилию. А отчество… Как-нибудь переживу. Мало ли на свете мужчин с именем моего биологического отца.
Во время подготовки к свадьбе, когда Ирина Александровна, мама Егора, спросила у меня кого я хочу пригласить из своих родных, я ответила, что у меня нет родных. Она меня отругала и сказала, что есть у меня семья. Есть муж, который души во мне не чает. Есть брат, который за меня порвет любого. И есть любящие мама и папа, которые всегда поддержат и подарят любовь, тепло и заботу. Ох, и наревелись мы с ней тогда…
Когда Егор заехал за мной, он с трудом выцарапал меня из объятий теперь уже не только его, но и моей мамы, и со смехом и причитаниями увез домой, где очень долго и сладко меня успокаивал.
Ну и науспокаивался до того, что сейчас лежу рядом с ним, наслаждаясь отголосками затухающего оргазма, а он с нежностью поглаживает мой пятимесячный живот, в котором растет наш малыш. Наш сын.
– Как там наш Ярик? – интересуется Егор, целуя животик, – сынуль, ты тут?
– Ну, конечно, он тут, – смеюсь. – Куда он денется?
– Охренеть! Ты это почувствовала? – муж смотрит на меня восторженными глазами, ощутив, как наш сын впервые толкнулся. – Почувствовала? Он толкается. Малыш, мы тут!
– Да, толкается, – повторяю тихо, глупо опасаясь, что если говорить громче, то спугну малыша и он затихнет. А мне так хочется еще почувствовать его. – Сынок, сыночек мой! – глажу живот в месте, где он толкается. Кладу ладонь, Егор накрывает сверху своей.
– Люблю вас, – шепчет Егор и целует сначала мой безымянный пальчик с обручальным кольцом, а потом живот.
Егор
Крики Леры разрывают сердце. Блядь, да сколько ж можно-то! Неужели нельзя ей помочь?!
– Егор, сядь и не мельтеши! – мама указывает на кресло рядом с собой. – Все естественно, боль во время родов – это нормально, понимаешь?
– Но не так же?! Ты слышишь, как она кричит? Я, нахер, сейчас зайду и все там разнесу к чертям!
– А ну сядь, я сказала! Все будет хорошо! Позволь врачам делать свою работу. Доверься им. Мы же определили Лерочку в лучшую клинику. Здесь работают профессионалы. Просто нужно время.
– Мам, мне страшно, – сажусь в кресло, упираюсь локтями в колени и обхватываю голову. – Мне очень страшно. Она же… такая маленькая, хрупкая… И ей сейчас так больно.
– Наша девочка сильная! Она справится. Не доверяешь врачам, так доверься своей жене, матери своего сына, – голос мамы и ее нежные поглаживания по плечу и голове немного успокаивают.
– Она для меня все, мам. Вся моя жизнь сейчас за дверями этой палаты, – признаваться своей матери в своих слабостях совсем не стыдно. Она никогда не осудит, выслушает и поддержит так, как никто другой. Потому что она – мама. – Лера и сын – самое дорогое, что у меня есть.
– Так и радуйся, что наш Ярик вот-вот появится на этот свет!
Через несколько минут на этаж залетает Сашка и отец. Взъерошенные, уставшие, взволнованные.
Роды начались ночью. Мама в роддом приехала сразу за нами, отец с Саней были в соседнем городе – уехали с другом отца на рыбалку. Когда мама позвонила им, они сразу выехали обратно.
– Ну как тут дела? – Сашка садится рядом, – Как Лера?
– Ждем пока, – хриплю в ответ. – Уже восемь часов ждем, а меня к ней не пускают! – чувствую, что снова завожусь.
– Тише, сын, – тяжелая рука отца ложится на плечо, не позволяя подорваться с кресла. – Ты тоже не особо спешил. Мучил маму часов двадцать и только потом соизволил осчастливить нас своим появлением.
Замолкаем. Ждем…
Вдруг слышим слабое кряхтение, а потом тишину пустого коридора больницы нарушает детский крик. Громкий, звонкий. Крик моего сына…
Спустя несколько минут из родзала выходит улыбающаяся медсестра.
– Кто у нас тут счастливый папа?
– Я, – хриплю, словно простужен. От волнения ком застревает в горле, не позволяя продышаться. – Я папа.
– Поздравляю, папа! У вас родился сын! Здоровенький, прекрасный малыш. Четыре двести и рост пятьдесят четыре сантиметра, – довольно вещает медсестра, а я нихрена не понимаю.
– Богатырь! – хлопает по спине отец.
– Наш внучок, – радуется мама, а Сашка просто молча меня обнимает.
Глаза печет. Почти нихрена не вижу. С трудом осознаю происходящее.
– А Лера? – снова хриплю. – Лера как?
– С мамочкой все отлично, – успокаивает медсестра, – она у вас умница, прекрасно справилась. Такого большого малыша сама родила. Мойтесь вот тут, одевайтесь и я вас проведу к ним.
На автомате совершаю какие-то действия. Спасибо маме и медсестре, они меня направляют. Из маленького помещения, где на меня напялили медицинский халат вместо куртки, меня проводят в родовой зал.
Первое, что вижу – моя девочка. Лежит мокрая, бледная, уставшая. Но глаза… Ее нереальные синие глаза просто сияют от счастья. Она смотрит на нашего малыша, который удобно устроился у нее на груди и кряхтит что-то на своем, младенческом, понятном только ему одному, языке.
Подхожу к ним. Тяну руку к маленькой головке. Глаза по-прежнему печет. В уголках скапливается влага. А мне не стыдно. Мужики тоже люди. И мужикам тоже можно позволить себе вот такое проявление чувств, когда впервые в жизни видишь своего новорожденного сына.
Мой сын…
Мой сын!
– Егор, смотри… – Лера поднимает на меня взгляд, смотрит с такой безграничной любовью, – это наш малыш, наш Ярик.
– Да, родная, – да что с голосом-то моим?! – Наш Ярик. Привет, сынок, – аккуратно поглаживаю черную макушку, встав так, чтобы сын меня увидел. – Привет, любимый мой.
Лера плачет. Моя сильная, смелая девочка. Смотрю на нее и слов найти не могу, чтобы выразить сейчас все то, что я к ней чувствую. Наклоняюсь к ней и целую. Целую так, чтобы поняла, чтобы знала, что она – весь мой мир!
– Спасибо, родная! – шепчу прямо в сладкие губы, не отрываясь от них и глядя в глаза. – Спасибо! Я так тебя люблю, моя девочка. Так сильно люблю тебя!
– И я, Егор, – отвечает, трется щекой о мою, прикрывая глаза, млеет от ласки, словно кошечка. Моя любимая кошечка. – Очень тебя люблю, родной! Спасибо за сына.
– Спасибо за сына! – повторяю и снова накрываю любимые губы своими.