— Неужели? — еле слышно спросила Джули, догадавшись, о ком он говорит. — Я думала, это он спас меня из огня. Мне казалось, это он звал меня тогда. Я не знала, что это был ты, пока Тесса мне не сказала. Но мне казалось, тебе абсолютно безразлично, есть что-то между нами или нет.
Скотт издал короткий смешок:
— Безразлично! Ты и понятия не имеешь, каким облегчением для меня было узнать… — Он замолчал.
— Что ты узнал, Скотт? — затаив дыхание, спросила Джули.
Но Скотт предпочел уклониться от ответа:
— Не возражаешь, если сначала я задам тебе прямой вопрос?
— Нет.
— Ты его любишь?
Сердце Джули затрепетало от радости.
— Нет, нет, нет! Когда-то он мне нравился, но не более того.
Невероятно! На лице Скотта появилась улыбка.
— Джули! Джули, если бы знала, как мне приятно это слышать.
— Но почему, Скотт, почему?
Он заглянул в ее глаза, и внезапно опять вернулась весна.
— Потому что, моя милая Джули, я люблю тебя.
Джули замерла, не веря своим ушам, не зная, плакать ей или смеяться.
— Скотт! Скотт, это ведь неправда? Ты не можешь говорить серьезно. А как же Валери?
Он хмуро улыбнулся:
— Ты не поверишь, но это было частью разработанного ими плана. О Валери я сейчас говорить не стану. А что касается Рональда, он хотел жениться на тебе…
— И получить деньги дяди Уилли, — добавила Джули.
Скотт улыбнулся:
— Возможно, хотя, справедливости ради, надо сказать, что он не был к тебе равнодушен. Он заставлял Валери потчевать меня рассказами о том, что вы без ума друг от друга. Это выводило меня из себя — ведь я сам испытывал скрытый интерес к тебе, хотя слово «скрытый» здесь совсем неуместно. Кроме того, мне казалось, что Рональд больше подходит для Валери, чем для тебя. Мое чувство к тебе все росло и росло, и потом, когда ты сказала о предстоящей свадьбе, я чуть не сошел с ума.
— Я чувствовала то же самое, постоянно видя тебя с Валери. Это было ужасно: куда бы мы с Роном ни шли, там же оказывались и вы.
— Так все и задумывалось. Это был настоящий заговор. — Скотт взял ее за руки. — Но ты… ты хоть немного любишь меня?
Глаза Джули затуманились.
— Я люблю тебя, Скотт. Очень, очень люблю.
— Джули!
Он крепче обнял ее и прикоснулся губами к ее губам. Джули не верилось, что это правда, но она была в объятиях Скотта, и он любит ее.
Он жадно смотрел на нее, как будто компенсируя то время, когда, глядя на нее, должен был быстрее отводить взгляд и скрывать выражение своих глаз.
— Я всегда мечтал о такой женщине, как ты, — нежно сказал он. — Красивой, доброй, умной, хорошей хозяйке. Я бы никогда не женился на какой-нибудь легкомысленной особе. Джули, мы будем с тобой так счастливы!
Джули обняла его.
— Я уже счастлива. Милый Скотт, я так тебя люблю…
Он с нежностью провел пальцем по ее носу, коснулся щеки, пригладил брови и волосы.
— Я не верю своим ушам, своим глазам. Дорогая, повтори это еще раз и повторяй, пока тебе не надоест говорить эти слова.
Тут послышался стук в окно. Миссис Монро с сияющим лицом держала в руках чайник.
Скотт улыбнулся и в ответ махнул рукой.
— Пойдем и порадуем маму, хотя она, наверное, уже догадалась.
Миссис Монро была в восторге.
— Вы не представляете себе, как обрадуется Тесса! — воскликнула она.
После чая Скотт увел Джули в свой кабинет.
— Мне надо кое в чем тебе признаться, — сказал он.
— В чем же? Ты храпишь? — лукаво спросила она.
Он ущипнул ее за ухо и покачал головой:
— В гораздо более серьезном недостатке. Я должен был бы сказать тебе раньше, но меня опередили. Видишь ли, я… тоже писатель.
Джули широко раскрыла глаза.
— Не может быть! Как здорово! Что же ты пишешь, Скотт? Покажи мне.
Он взял с книжной полки книгу и протянул ей. Джули с изумлением смотрела на нее.
— Не понимаю… Это же книга Рональда… Я еще показывала ее тебе. Помнишь?
— Еще бы не помнить. Но что бы ни говорил Кеннеди, автор этой книги я. Это была первая моя книга. Я не был уверен тогда ни в себе, ни в читателе — поймет ли он ее, — вот и взял псевдоним. Бестселлером книга не стала, но ее очень хвалили, и мой литературный агент предложил мне работать дальше. Ну а потом… потом я не хотел разочаровывать тебя, выставляя Кеннеди лжецом, вот и молчал все время, хотя, признаться, это было нелегко, — усмехнулся Скотт, — уступить ему не только любимую женщину, но и литературные лавры.
— Замечательно! Два писателя в одном доме. Просто не верится. Бедняга Рон. Я сразу подумала, что книга слишком хороша для него. По крайней мере, она очень отличалась от других его творений.