— Вы хотели сделать признание?
Следователь сказал это и остался недоволен собой. В голосе не было уверенности, хотя Калганову очень хотелось, чтобы подозреваемый кивнул и ответил утвердительно. О, тогда оперативник со своим Зуевым умылся бы! Но Полоцкий прошептал совсем другое:
— Прошу вас передать моей настоящей жене, что я здесь. Или выпустите… — и зашёлся в приступе кашля.
— Андрей Григорьевич, когда вы последний раз видели Наталью Полоцкую? И никакой связи с ней не поддерживали? А как же телеграмма, как же встреча на станции? Не надо врать! Телеграмму вручил Митька, то есть, Дмитрий Васильев, вот его показания. Да, принёс на пасеку и вручил вам в руки. Как это не получали?
Калганов сыпал вопросами, перебивал Полоцкого, совал ему в лицо протоколы, и терял последние крохи уверенности. Подозреваемый отрекался, словно бывалый рецидивист — от всего. На его измождённом лице читалась безмятежная уверенность и такое пренебрежение к мелочам, типа обвинения в убийстве жены, что хоть плачь следователь, хоть ругайся — сломить упорство и добиться признания он не смог бы и за сто лет допросов.
Вошёл лечащий врач, осторожно заметил, что больной утомился.
«Намекаешь, дескать, пора бы и честь знать, господин хороший? Сговорились, защитить хотите приятеля, — ожесточился Калганов, но скандалить не стал, поднялся со стула, пообещав себе, — ну, врачишки, погодите!»
— Последний вопрос, Андрей Григорьевич. Что вас привело в горы, и зачем вы встретились там с Виктором Зуевым? Что вы не поделили с Ахметовым?
— Хотел спрыгнуть со скалы, разбиться, — ответил Полоцкий, — а они помешали…
Он шепнул это с интонацией, какой обзавидовался бы драматический актёр — на полном серьёзе, с выразительной мимикой. Следователь взорвался:
— Что вы меня за дурака держите! Какое спрыгнуть? Какое разбиться? Никакой вы не больной, не раковый, и подыхать не собирались! Я докажу это!
Дверь хлопнула. Милиционер выбежал вслед за Калгановым. Лечащий врач сочувственно обратился к Полоцкому:
— Во псих! А ещё следователь. Андрей, конечно, я не верю, будто ты Наташку убил, но что ты такое натворил? Что он бесится? Понял, не лезу… Дочерям позвонить? Без проблем! Держи мобилу, пока охранника нет…
Разъярённый Калганов настоял на немедленной проверке диагноза, выставленного онкодиспансером. Завотделением не посмел перечить — пообещал. А следователь позвонил оперативнику колонии:
— Откуда Зуев знал Наталью Полоцкую? Бывшая любовница? Так он тот самый наркобарон, по делу которого она проходила свидетельницей… Вызвал в Ологош… О, блин! Настаивает, что Ахметов задушил…
И всё-таки сомнение оставалось! Пришлось звонить сельскому участковому, чтобы тот уточнил у Митьки, во сколько Полоцкому вручена телеграмма. Сергей Дмитриевич повёл себя странно — не ответил немедленным согласием, а стал мяться, словно намеревался отказать. Калганов закричал в трубку:
— Что ещё? Какого хера мямлишь? Он что, сдох, ваш Митька?
— Это… Я его задержал за хулиганство… Когда обыскивал, нашёл за подкладкой ту телеграмму. Ничего он не передал, получается… Наврал, скотина.
Швырнув трубку на аппарат, следователь сдался. Головоломка выглядела надуманной, книжной историей, но края мозаики фактов сошлись без щелей, плотнее пазла: Полоцкий не знал и не мог знать о том, что жена назначила ему встречу на станции. Значит, не мог увести её в подлесок и убить.
«Угу, сплошные совпадения, иронии судьбы… Всех судеб! Полоцкий женится на подруге Зуева, который сидит в колонии у Ологоша. Полоцкая пятнадцать лет наставляет мужу рога с кем попало, но любит Зуева и отсылает ему передачки через тётку. Зуев бежит, вызывает Полоцкую на встречу, а Тугар убивает её. Потом медведь-людоед пожирает тело Натальи, а смертельно больной Полоцкий убивает медведя и Тугара…»
— Дурдом, — вслух констатировал Калганов, швырнув папку в сейф. — Столько работы и всё напрасно! В гробу я её видел… Хер с тобой, Полоцкий, живи, подыхай, мне — фиолетово!
Он купил водки и направился домой, чтобы залить обиду на мир, где нет места логике. Спустя час с небольшим следователю стало великое наплевать на всё — он храпел, лёжа щекой на кухонном столе, в компании пустой водочной бутылки.
А Полоцкий дремал в рентгеновском кабинете, пока его детально обследовали. Контрастное вещество текло по сосудам, снимки запечатлевали, как и куда оно девалось, рентгентехник помогал Андрею поворачиваться, милиционер сидел снаружи — все были заняты ненужным делом, которое инициировал следователь, не верящий в случайности и совпадения.