Мама хмурится.
— Зачем?
Сестра закатывает глаза.
— Такой тон, как будто я про свою лучшую подругу спросила!
Мама разворачивается, хотя уже собиралась идти к лестнице, и смотрит почему-то на Миру.
— Есть такая фраза, мудрая. Знаете? Держи друга близко, а врага еще ближе.
— Ну знаем, мам! — Таньке неймется.
— А я бы так сказала, — мама продолжает мысль, — держи врагов подальше от своей семьи. А друзей еще дальше.
Ник не сдерживает смешок. Антон на него цыкает.
— Слышала бы тебя Алла! — Таня ахает.
— Она этот совет уже от меня слышала, — мама не смущается, — ладно, пойду. А то изголодаетесь.
Она легонько улыбается Мире. Еле заметно, но для мамы этого ого-го. Моя жена ей явно понравилась. Как и сестре. Та улыбается ей широко.
— Не слушай, Мир! Мама всегда помогает подруге, и в гости ее часто зовет. Это она со мной строжится.
— Ты просто не поняла эту фразу, — строжится доктор Антон.
— Ой, профессор! Отстаньте!
Мира ловит мой взгляд.
— Все хорошо?
— Конечно, идем сядем.
Мира
Олег держится особняком от братьев и сестры. Нет, он явно со всей теплотой к ним относится! Просто не так легко с ними болтает.
Наверное, логично. Он старший, рано начал работать и заниматься бизнесом. На нем всегда было много ответственности.
Слышала, его отец умер давно и младших толком не растил. Нетрудно понять, кто заменил Тане и Николаю отца.
Хотя мама у них тоже кремень. Я сначала испугалась, такая она строгая! Но вроде она хорошо приняла меня.
А это имеет значение?!
Разговоры о внуках, вся эта атмосфера. Даже как-то неудобно стало.
Или не в этом суть? Просто захотелось, ну где-то глубоко, чтобы все было по-настоящему?
На обед Таня и свекровь подали суп — с вермишелью и купленной у деревенских курицей. Простое горячее блюдо оказалось обалденно вкусным.
К чаю был ягодный торт. Хозяйки не стали врать и признались, что его купили братья.
После еды каждый убрал посуду за собой.
За этим было так прикольно наблюдать. Сразу видно, что дети были так приучены в многодетной семье. И сейчас, взрослые и состоявшиеся, при маме они ведут себя все так же. И мой "олигарх с горничной" в том числе.
Это одновременно милое и какое-то щемящее чувство.
— Мам, там Сергей маячит в окно, — Ник заметил работника, когда мы вернулись в мягкую зону гостиной, — вернулся с кошкой.
— Сейчас выйду, — свекровь вздыхает.
Возвращается она с дымчатой британкой на руках. Кошка большая, хоть и похудела на улице.
— Сказали, не заразная, — озвучивает вердикт, — как же с тобой быть?
Первая бежит к кошке Таня, хотя я тоже ерзаю на кресле.
— Ма, ну оставь! — девушка почти канючит. — Раз уж пришла к тебе. Жа-алко!
— Животное ни в чем не виновато… — качает головой Александра Прокопьевна. — Но как ее оставлять? Я через месяц выезжаю в тур по монастырям. Сама не знаю, сколько меня не будет. А она тут будет одна? Не говоря про то, что убирать и кормить кому-то надо. У тебя-то через неделю самолет!
Таня дует пухлые губки. Проходится взглядом по братьям-холостякам. Хмурит лоб скептически. И тут смотрит на меня.
— Мира! Возьмите себе кошечку? У вас же свой дом большой. М-м?
Я тут же смотрю на Олега. А тот на меня. Как будто считывает реакцию.
— Оле-ег! — видит мое замешательство Таня.
— Как скажет жена, — Шульгин пожимает плечами.
— У-у-у, началось! — разочарованно тянет Ник.
— Правильно, хозяйке за ней следить, — одергивает младшего сына свекровь, — а Мира учится.
Я набираю воздух.
— Я бы, — решительно смотрю на мужа, — с радостью ее забрала!
Муж дарит мне долгий взгляд. И нет, это не упрек, что решаю сама, а ему при семье неудобно отказать. Нет. Он дал мне решать не потому, что мы не одни.
Просто я ведь считаю, что у нас ненадолго. Вроде даже говорила ему подшофе про животных. Хочу, но куда я потом с ними?
Но эта кошечка с потрепанной местами шерсткой и грустными глазами выглядит такой родной!
— Если нужны будут советы по уходу, звони мне! — радуется Таня. — Я не первый год волонтерю в приютах для животных. В разных странах, но кошки везде одинаковые.
Хихикает.
— Спасибо, — улыбаюсь ей.
А сама гляжу на супруга.
— Воля твоя, — он разводит руками, — берем эту облезлую Леди себе.
— Леди — это типа кличка? — уточняет доктор Антон.
— Ну она же британка, — хмыкает муж.
Таня насупилась.
— Облезлую… — ворчит. — Тебе бы столько на улице проторчать…