— Это смететъ съ лица земли сопротивленіе. — Опять громко сказалъ генералъ.
Сидѣвшій въ углу писарь молча покосился въ его сторону...
ДОПРОСЪ ПЕРЕБѢЖЧИКА.
Въ штабъ привели перебѣжчика. Здѣсь уже было много народа, когда вошелъ начальникъ артиллеріи. Всѣ съ любопытствомъ разглядывали худого, черняваго солдата въ голубомъ чужомъ мундирѣ. Онъ стоялъ среди комнаты, худой, съ пѣтушиными ногами и безусымъ лицомъ. Онъ смотрѣлъ на всѣхъ испуганными глазами. Когда начался допросъ, перебѣжчикъ чрезвычайно обрадовался и съ большой охотой отвѣчалъ на вопросы.
Онъ итальянецъ, семья котораго уже давно осѣла во Францiи. Служитъ въ первой ротѣ 4-го полка альпійскихъ стрѣлковъ. Зовут его Почителли. Альберто Почителли.
Его часть стоитъ недалеко отъ Лысой горы. Онъ бѣжалъ съ полевого караула. Сколько ихъ всего, — онъ не знаетъ. Солдатъ много, въ тылу онь видѣлъ колоніальныя войска.
— Спросите, гдѣ у нихъ стоятъ батареи, — сказалъ начальникъ артиллеріи.
У перебѣжчика вновь сдѣлалось испуганное лицо. Онъ этого не знаетъ. Итальянскія слова вперемежку съ французскими неудержимымъ потокомъ полились съ его губъ. Онъ боялся, чтобы его не заподозрили въ томъ, что онъ скрываетъ что-то.
— Хотя, правда, — вновь быстро заговорилъ солдатъ въ голубомъ мундирѣ, — я вспомнилъ, вспомнилъ, недавно мнѣ пришлось ѣздить со своимъ командиромъ въ штабъ, около четырехъ километровъ отъ позиціи, тамъ, вдоль дороги какъ разъ, гдѣ есть два горныхъ ручья устанавливали орудія...
Начальникъ артиллеріи записалъ что-то въ своемъ блокнотѣ.
—Какъ укрѣплены позиціи? — спросилъ онъ.
Перебѣжчикъ оживился. Здѣсь онъ можетъ блеснуть своими знаніями. Имъ будутъ довольны эти люди, одѣтые въ сѣрые френчи, съ незнакомыми петлицами и голубыми перевязками, съ узкими яркими орденскими ленточками на лѣвой сторонѣ груди.
— Позиція состоитъ изъ трехъ укрѣпленныхъ линій. Вторая тамъ, гдѣ стоятъ наши кашевары и кухни, въ стахъ шагахъ отъ первой, а дальше, мнѣ нѣсколько разъ приходилось ходить въ полковой лазаретъ, у меня была дизентерія отъ воды, всего въ пятистахъ шагахъ отъ первой, это третья. Первая линія идетъ сначала однимъ окопомъ, а за нимъ, на разстояніи десяти шаговъ, еще окопъ, тамъ у насъ блиндажи...
— Какой глубины окопы? — спросилъ начальникъ артиллеріи.
— Полтора метра будетъ. Мнѣ вотъ такъ, — и перебѣжчикъ указалъ до подбородка. — А потомъ еще брустверъ, — солдатъ провелъ ладонью надъ своей головой. — У второй линіи онъ больше метра.
Двухъярусная оборона, записалъ начальникъ артиллеріи въ своемъ блокнотѣ.
Штабной офицеръ продолжалъ допросъ. Перебѣжчикъ подробно описывалъ позиціи своихъ войскъ. Передъ первой линіей построены искусственныя препятствія: полоса проволочныхъ загражденій изъ восьми рядовъ кольевъ, затѣмъ два ряда проволоки, по которой пущенъ сильный электрическій токъ, далѣе, много волчьихъ ямъ и минированное поле съ засѣкой изъ толстыхъ срубленныхъ деревьевъ, передъ ней вырыты окопы для полевыхъ карауловъ, защищенные въ свою очередь четырьмя рядами колючей проволоки. Съ карауловъ идетъ ходъ сообщенія, прорытый подъ проволокой первой линіи.
— Да, придется намъ, артиллеристамъ. основательно поработать, — думалъ начальникъ артиллеріи, возвращаясь домой.
РАБОТА КРОТОВЪ
По ночамъ начали работать саперныя команды, которыхъ въ шутку солдаты называли кротами. Люди съ черными петлицами обижались на это названіе. Иногда, болѣе темпераментные изъ нихъ, кидались драться съ насмѣшниками. Саперы приходили на тѣ мѣста, гдѣ артиллеристы-развѣдчики вбили свои колышки съ номерами.
Они пробирались къ этимъ мѣстамъ, прорывая въ землѣ спецiальные ходы. Затѣмъ рыли узкія глубокія ямы, въ которыхъ могло укрыться нѣсколько человѣкъ, укрѣпляли стѣнки ихъ бревнами, мѣшками съ землей, настилали сверху доски и забрасывали потомъ ихъ землей, маскировали дерномъ или вѣтками. Все это дѣлалось съ величайшей осторожностью. Особыя жандармскія команды при комендантскомъ управленіи штаба, слѣдили за работами. Они запрещали ходить поверхъ этихъ ходовъ, разводить огонь, сваливать матеріалъ для построекъ открыто въ кучи. И какъ только начинало розовѣть небо, работы прекращались.