— Не человек! — кричал кибер, и крик его гулко разносился по всей резиденции.
На обнесенном высоким забором плацу в этот день, как обычно, происходили учения роботов. Глядя на них, можно было подумать, что это манекены, которые сбежали с витрин и собрались здесь для своих манекенных дел.
А впрочем, нет. Любой стереотипный манекен выгодно отличался бы от робота своей индивидуальностью.
А роботов делали одинаковыми не только одинаковые синие спецовки, одинаково размеренные движения и одинаково обессмысленные лица. Было что-то еще, что заставляло роботов становиться неотличимо похожими друг на друга. Может быть, отсутствие чувств. А скорее всего отсутствие воспоминаний. Видимо, человеку все время нужно чувствовать и помнить, что он человек! Человек! Даже если ему стараются внушить, что он сверхчеловек или просто пыль на ветру, он все равно должен быть человеком.
Сегодня роботы приобщались к труду. Делалось это так: в противоположных углах плаца стояли две бочки. Каждый робот, сначала набрав ведро воды из одной бочки, бережно переносил воду во вторую, а затем, зачерпнув из второй бочки, переливал воду обратно в первую. Таким образом, работа не прекращалась, и круг роботов неторопливо и беспрерывно вращался по часовой стрелке.
— Робот 17 дробь 15, в процедурную, — раздался голос по радио. — Повторяю: робот 17 дробь 15, в процедурную!
И, подчиняясь приказу, из круга вышел ничем не отличающийся от прочих робот и, не выпуская ведра, тупо глядя перед собой, размеренным шагом направился к зданию.
— Робот 17 дробь 15, - бесцветным голосом доложил он, входя в процедурную и закрывая за собой дверь.
— Здравствуйте, господин Попечитель, — торопливо подбежал к вошедшему Котангенс.
И только теперь Дино Динами разрешил себе стать похожим на человека.
— Зачем ты меня вызвал? — недовольно спросил он. — Конспирации не соблюдаешь!
— Ваше Равенство, потрясающая новость! Кибер сам признался, что он не человек!
— Не может быть! Сам?
— Да, да, признался. При всех. В газетах даже написано.
— Ну, теперь все! Теперь Урарию не выкрутиться!
Давным-давно, еще в первые годы своего попечительства, Дино создал Комитет по углублению и толкованию своих высказываний.
Работа членов Комитета напоминала состязания опытных искателей жемчуга: кто глубже нырнет и вытащит больше перлов.
Нужно отметить, члены Комитета настолько овладели искусством толкования и углубления, что даже в таких кратких высказываниях Дино, как «м-да…» или «ну, ну…», легко находили стройную философскую концепцию, а простейшие междометия Попечителя «О! У-у! А!» ухитрялись разбить на две-три цитаты.
И теперь Урарий в срочном порядке созвал этот уникальный Комитет.
— Нам следует безотлагательно уяснить, какой именно глубокий смысл вложил Властелин Солнца в свою исчерпывающую формулировку «Я не человек», — сказал Урарий. — Кто сегодня дежурный философ?
— Я, господин приближенный, — с достоинством произнес убеленный сединами философ. — По-моему, все ясно. И гениальное высказывание Попечителя можно было предвидеть. Еще древние мудрецы утверждали: все течет, все меняется. Это истина. А человек, как был много тысяч лет назад человеком, так им и остается, что явно противоречит вышеу… чит-вишеу… читвишеу… («эффект испорченной пластинки» тоже вошел в моду) противоречит вышеуказанному мной постулату. Вот и все!
— Как все? Попрошу вас, философ, выражаться поясней. Вы не Дино Динами и должны свои мысли выражать ясно и понятно.
— Слушаюсь. Человечество развивается, и нечеловек — это следующая, более высокая ступень в развитии человека. Таким образом, прогрессируя и превращаясь из человека в нечеловека, человечество тем самым доказывает ту истину, что все течет и все меняется. А истина превыше всего.
— Нет, господа, конечно, «нечеловек» это звучит. Но хотелось бы, чтобы кто-нибудь из вас попытался еще глубже нырнуть в глубокий смысл этого высказывания нашего дорогого Попечителя. Господин дежурный оптимист, ваше слово.
— Как хорошо, господа. Хорошо, как никогда!
— Я сам знаю, что хорошо. Давайте конкретные примеры.
— Пожалуйста. Сколько раз нам с грустью приходилось слышать: человек человеку враг. И даже я, оптимист, опасался, что так будет всегда. Но нет! Вдумайтесь в слова «я не человек». Какой потрясающий вывод можно сделать из… лать из… лать из…
— Господа, — нетерпеливо перебил Урарий. — Я прошу вас сегодня обходиться без этих… заскоков: время не ждет.
— Слушаюсь. Какой потрясающий вывод можно сделать из этих слов? Человек человеку враг? Хорошо. А нечеловек нечеловеку кто? Невраг! Вот! Разве это не говорит о замечательных изменениях в человеческих отношениях?
— Говорит, говорит, — согласился приближенный, обрадованный тем, что Комитет подсказал ему выход из этой, казалось, безвыходной ситуации. — Молодец, оптимист, умница. А теперь для объективности послушаем и дежурного пессимиста. Неужели он и на этот раз чего-нибудь боится?
— Да, господа, боюсь, — печально подтвердил пессимист. — Я боюсь, что на всей планете Аномалии не найдется ни одного человека, который мог бы с таким правом и уверенностью, как наш гениальный Властелин Солнца, сказать о себе: «Я не человек».
— И это верно, — кивнул головой приближенный. — Что ж, вопрос, по-моему, ясен. — И он взял в руки телефонную трубку: — Алло, дайте мне Главное управление по организации стихийных шествий. Господин управляющий, у вас все готово? Можете начинать…
И мимо резиденции широким потоком двинулись толпы огогондцев. Беспрерывно скандируя «Браво, Дино», демонстранты высоко поднимали многочисленные портреты Великого Попечителя и плакаты, среди которых, кроме традиционных приветствий и здравиц в честь Властелина Солнца, были и такие, как «Слава нечеловеку!», «Да здравствует первый нечеловек!», «Хотим быть нечеловеками!» и «К черту все человеческое!».
Дойдя до первого перекрестка, демонстранты сворачивали в переулок и, обойдя резиденцию с тыла, снова появлялись на площади перед окнами «хижины». А поскольку круг, как известно, не имеет конца, то шествие могло продолжаться бесконечно.
— Вот видите, Ваше Равенство, — говорил Урарий киберу, — видите, как ваши подданные радуются тому, что вы нечеловек. Так они вас любят еще больше, хоть больше, казалось бы, любить невозможно.
— Да? — мрачно переспросил кибер. — А ты знаешь, что мне заявила сегодня Брунгульда?
— Что, Ваше Равенство?
— Она сказала: «Нечеловек — это ты хорошо придумал. Ты стал настоящим человеком».
— Ах, эти женщины! — шутливо развел руками приближенный.
Все-таки ему удалось хоть на время выбраться из такого катастрофического положения, и он был в хорошем настроении.
А демонстранты все шли и шли. И все чаще мелькали плакаты: «Будем нечеловеками!», «Вступайте в Лигу нечеловеков!», «Солнце для нечеловеков!», «Книги — в огонь!», и опять же: «К черту все человеческое!»
Еще днем были разгромлены библиотеки, а вечером запылали первые костры из книг. И парни из Союза солнцепоклонников, первые кандидаты в нечеловеки, радостно прыгали вокруг костров, подбрасывая в них все новые и новые книги. Все больше горело костров. А нечеловеки плясали у огня и с помощью тех же костров, которые вывели человечество из пещер, пытались загнать его обратно в пещеры.
Глава одиннадцатая
Властелин Солнца принимал парад роботов. Неизвестно, почему кибер надумал вдруг посетить это учреждение. Может быть, ему просто захотелось побыть с настоящими нечеловеками. И теперь, сидя на балконе, выходившем на огороженный плац, Попечитель принимал парад.