Харьковская цитадель вооружала фронт, кормила его и сама готовилась к бою.
Прекрасно зная Харьков, партийные вожаки вносят значительные поправки, ценные дополнения в план минно-заградительной операции. Они отмечают на карте спецминирования самые уязвимые места автомобильных дорог и железнодорожных линий, советуются со специалистами - дорожниками и путейцами, связывают полковника со всеми нужными и знающими людьми. Они же подсказывают полковнику, как вывести из строя важнейшие предприятия военного значения, не уничтожая их. У каждого болит при этом сердце - ведь это они, коммунисты, обгоняя время, сбиваясь с ног, руководили стройками, утверждали проекты, возглавляли приемочные комиссии, отмечали как великий праздник выпуск первого трактора, ввод в действие первого синхрофазотрона...
Полковник за несколько дней крепко срабатывается с руководителями города-бойца, города-солдата. На войне все сроки предельно сжаты. Он встречает хозяев города не только в обкомовских и горкомовских кабинетах, ставших боевыми штабами, но и на заводах во время бомбежек, видит, как рабочие, воодушевленные примером руководителей, продолжают работу в цехах и под бомбами "юнкерсов". Он сталкивается с ними и за городом, на окопах, где трудятся домашние хозяйки, ставшие землекопами, где роют противотанковые рвы и эскарпы безусые комсомольцы-добровольцы - хлопцы и дивчины харьковских школ.
И, пожалуй, впервые с такой силой сознает полковник Маринов, чья жизнь и работа была прежде сурово ограничена кругом армейских забот, что кроется за словами "руководящая роль партии". Теперь он ясно понимает, что без партии, членом которой он является еще с гражданской войны, он не добьется успеха в операции "Харьков", не дождется большой победы на войне, которая еще только разгорается.
На самом полковнике Маринове лежит огромная ответственность. И он это отлично понимает.
- Помни, полковник! - строго сказал ему маршал, командующий фронтом. -За безопасность наших войск при минировании ты головой отвечаешь.
- Учтите, товарищ полковник, - говорят ему в обкоме, горкоме, в ЦК КЩО)У, - за безопасность населения вы отвечаете целиком и полностью.
То же примерно говорит ему и начальник Особого отдела.
Слова разные, а смысл один. А ведь даже на маневрах, даже при использовании холостого, а не боевого оружия происходят несчастные случаи.
- Несчастных случаев быть не должно, - жестко инструктирует полковник Маринов своих подчиненных, своих москвичей-"академиков", своих "орлов" учеников из орловской минно-подрывной школы. - Минер ошибается только один раз.
К этой известной каждому минеру поговорке он не добавляет, что ошибка любого подрывника в Харькове может погубить лично его - полковника Маринова. Разве это главное!
Когда командующий утверждал план операции "Харьков", начальник штаба фронта спросил маршала:
- Товарищ маршал! Хорошо ли вы знаете полковника Маринова? Вы уверены, что ему можно доверить такую опасную, такую масштабную, такую ответственную операцию?
Маршал ответил с непоколебимой твердостью; - Маринова знаю и доверяю ему.
- Кто такой полковник Маринов?
Этот вопрос интересует и начальника Особого отдела штаба Юго-Западного фронта.
На столе начальника лежат пока копии плана операции "Харьков", заявки, инструкции, карты полковника Маринова, рапорт лейтенанта Черняховского об оставлении им КПП во время прорыва танковой колонны противника. Подполковника Ясенева он аттестует с наилучшей стороны, этот храбрый, проверенный в деле лейтенант. Колонне Ясенева пришлось сделать гигантский круг, прежде чем попасть в Харьков. Пробирались по забитым войсками и беженцами грейдерным дорогам, развороченным бомбами. Потеряли только один грузовик с динамитом - грузовик политрука Бакрадзе...
И еще документы... Оказавшись без ТОС, полковник Маринов срочно радирует в Москву. По его шифрованной заявке, командование высылает ему в Харьков девять машин с ТОС. Колонной командует лейтенант Василий Ефимович Хомнюк, заместитель подполковника Ясенева.
Дорога Хомнюка оказывается еще более трудной, чем у Ясенева: в Орле он едва не попадает под бомбежку, а уйдя от бомб "люфтваффе", тоже сталкивается с танками - танками Гудериана. Хомнюк не теряется, едет кружным путем, через Ефремов, Елец, Воронеж, Купянск. Вот это кружочек!.. Тоже досталось лейтенанту!.. В Купянске выясняется: все дороги непроходимы, сплошная пробка. Начинается бомбежка - "юнкерсы" и "мессеры" пикируют на скопления машин и войск на шоссе.
Хомнюк и тут не теряет голову. Кругом все горит, а он под бомбами, под огнем пулеметов, перебирается со своей неразлучной ТОС в пару товарных вагонов. И уже на следующий день рапортует полковнику Маринову:
- ТОС доставлена в полном порядке. Команда потерь не имеет и готова к выполнению задания.
Таковы люди полковника Маринова.
А каков сам полковник? Кто он такой, полковник Маринов?
И вот на стол начальника Особого отдела ложится "личное дело" командира РККА полковника Маринова. Его доставил из Москвы, в один день слетав в столицу, туда и обратно, все тот же надежный лейтенант Черняховский.
Не на все вопросы отвечает "личное дело", но многое может оно рассказать о человеке. Важно уметь читать между строк.
Сын крестьянина-батрака девятнадцатилетний Илья Маринов, ровесник века, надел буденовку в 1919 году. Пошел воевать за волю, завоеванную в огне Октября, за землю, отнятую Советской властью у помещика и переданную его родителям-беднякам. Как в песне поется: "За землю, за волю, за лучшую долю..."
В годы гражданской войны бил рядовой сапер Маринов генерала Деникина, брал Перекоп, гнал черного барона Врангеля до самого синего моря, освобождал Кавказ. С оружием в руках пришлось ему действовать тогда в тылу у белых и интервентов, а это, как известно, самая лучшая проверка бойца. Только самая крепкая сталь выдерживает закалку в горниле партизанской войны.
Кончилась, отгремела гражданская. Потом - училище военно-железнодорожных техников, Военно-транспортная академия...
И снова - в бой, хотя на этот раз не звучал призывно боевой горн. 1936 год. Выпускник академии Илья Григорьевич Маринов и еще полтысячи добровольцев были направлены на помощь испанским республиканцам. Впервые в жизни скрывает он тогда правду от командования и врачей - правду о больном с юности сердце...
В старинной Валенсии уличные певцы распевали баллады о героях республики. Дети Мадрида, играя в войну на прокаленных улицах столицы, отказывались быть "мятежниками". Всюду алела пятиконечная звезда, над смуглыми лбами качались кисточки высоких пилоток, и гремел лозунг: "Но пасаран!"
Шла генеральная репетиция второй мировой войны.
И в этой репетиции был Илья Маринов не статистом. Играл он в ней незаметную, но важную роль.
Рудольф Вольера - так, по документам, значился сын орловского крестьянина-батрака - возглавил диверсионно-партизанский отряд. Еще его звали "Зеро". В отряд Зеро влились изумительные люди, убежденные интернационалисты, лучшие бойцы Интербригады: немцы-тельмановцы, австрийцы-шюцбундовцы - участники уличных боев в Вене, пылкий американец Алекс, словен Иван Большой (Хуан Гранде), чех-богатырь Ян Тихий. Когда ранили товарища, компаньероса, во время взрыва железнодорожного моста севернее Кордовы, Ян нес его на руках, как ребенка, а кругом осиным роем визжали пули мятежников... Никогда не забудет Рудольф Вольера и двух словаков - Стефана (по прозвищу Швейк) и Андрея (его звали Чапаем), веселых и отважных сынов Италии Альдо и Эмилио, рыцарственного поляка Владека - он сложил свою голову, голову Дон-Кихота из Речи Посполитой, под Эстремадурой. Как самых лучших друзей полюбил Рудольф Вольера испанцев: юных братьев Антонио и Пако Веутраго, Висенте и Рубио... Испания для Маринова - это капитан Франциско Гуйон, герой-коммунист Мануэль Бельда, мадридец Луис Кастильо...