Все гуще ложатся на карту полковника Маринова условные значки.
Как сохранить тайну минирования мостов и виадуков? Перекрыть движение? Невозможно, Поставить усиленную охрану? Нет, это привлечет внимание вражеских глаз.
По Холодногорскому виадуку днем и ночью идет транспорт: войска, техника, автомашины, трамваи. Под виадуком то и дело проходят по путям эшелоны. И никто не обращает внимание на то, что саперы роют у устоев виадука доты и дзоты, якобы для обороны железнодорожной станции. Ушли саперы - ночью приходят минеры. Роют в дотах минные колодцы, в патронных ящиках подвозят взрывчатку - "муку второго сорта". Так, в глубокой тайне, незаметно для постороннего глаза, устанавливают они мины под двумя береговыми и одним промежуточным устоем огромного виадука.
Почти две тонны аммонита ложится под Холодногорским виадуком.
Еще более напряженная, опасная и ответственная работа кипит на другом "действующем объекте". В здании обкома буквально ходят по минам, прекрасно зная об этом, партийные секретари. Огромный заряд ложится в одном из служебных помещений в цокольной части здания.
"Какие нервы у этих замечательных людей! - удивляется полковник. - Чем не герои! Где тут разница между фронтом и тылом!"
А какие нервы должны быть у самого полковника Маринова? Каждую минуту он помнит: малейшая ошибка приведет к тяжким, невосполнимым жертвам!..
А тут еще ежедневные сигналы о вражеской деятельности: снова и снова появляются таинственные колышки, неизвестно откуда берутся на местах минирования булыжники с разными отметинами, кто-то заламывает ветку на дереве около секретной скважины. Все эти сигналы сразу же заносятся на карту - эти мины надо дублировать.
Бывает и похуже. К полковнику поступает очередной рапорт от одного из комбатов:
"От брошенной неизвестным гранаты в подразделении лейтенанта Карлинского погиб красноармеец Кирюхин..."
...Маринов и Ясенев возвращаются поздно вечером с Холодногорского виадука - минирование там закончено, идут маскировочные работы.
- Слышал, оставили Одессу, - устало говорит Ясенев, сидя с полковником на заднем сиденье. - Что сегодня передавали?
- Наши отступают, - невесело отвечает полковник, в изнеможении откинувшись на спинку сиденья, растирая за пазухой левую половину груди. Немцы взяли Таганрог. Но хуже всего наши дела под Москвой: немец прорвал там нашу оборону, захватил Можайск и Малоярославец...
И вдруг - вдребезги разлетается боковое стекло за водителем, на ветровом появляются лучистые дырки. Где-то рядом гремит длинная автоматная очередь.
Ваня, водитель, падает головой на баранку. "Эмка" на повороте врезается в стенку дома. Разрушенного бомбами дома, из которого и стрелял враг...
Первым с автоматом выскакивает Коля Гришин - он сидел рядом с водителем, навскидку дает очередь из-за машины по пустым черным глазницам окон...
Распахнув дверь в темноту, стреляет Ясенев, выпускает все семь пуль из пистолета.
- Хватит палить, - останавливает их Маринов. - Что с Ваней?
Ваня убит,
- А ведь ты всегда впереди в машине садишься! - говорит Ясенев.
С гулким топотом по булыжной мостовой бежит к ним красноармейский патруль.
- Стой! Что за стрельба?
- У тебя тоже лицо в крови! - выпаливает Ясенев, взглянув на полковника.
- Пустяки! Царапнуло осколком стекла.
- Сволочи! - яростно швыряет в черные глазницы окон Ясенев, быстро меняя обойму в пистолете.
- Ну, вот, - сухо замечает полковник, - теперь ты, кажется, все понял: кругом свои, да не все. И покушение это - вовсе не случайность.
"ТОСЯ" ГОТОВА К ПРИЕМУ ГОСТЕЙ
Почти совсем облетели липы и каштаны в саду, за окрашенным зеленой краской металлическим забором. Толстым красно-желтым ковром легла листва под мокрыми деревьями, на длинном балконе вдоль бельэтажа особняка, немного смягчив его строгие формы.
В отблеске близкой бомбежки тускло светится блестками слюды светло-серая облицовка особняка.
Вчера этот дом был детским садом. Завтра он станет домом смерти. Такова жестокая диалектика войны. Мины батальона Маринова несут смерть врагам. Во имя жизни. Во имя свободного Харькова, вольной Советской Украины. Эхо взрывов этих мин услышат в Москве и Берлине.
Выходя из изрешеченной пулями "эмки", полковник Маринов еще внимательнее, чем обычно, осматривается.
Все тихо. Ограда и деревья надежно укрывают дом.
Хорошо, что он, полковник, свел к минимуму все хождения, приезды и отъезды "посторонних" людей, особенно военных.
По приказу полковника старшина Голицын, начхоз, завез продуктов сразу на две недели вперед. Горячую пищу для минеров группы Сергеева варят тут же в особняке сами минеры, мастера на все руки. Недаром их величают "академиками"!
Ясенев отобрал из своей команды минеров самых опытных, самых надежных, умеющих держать язык за зубами.
Ни один из минеров не знает, что за дом он помогает минировать и кто в нем живет.
Со склада оперативно-инженерной группы в подвале здания Химико-технологического института все в той же камуфлированной "эмке" Маринов строго-настрого запретил пользоваться военными грузовиками - сержант Виктор Хлудов доставил взрывчатку и мины ТОС, Сделано это было вечером, сразу после комендантского часа. Днем - опасно, враг может заметить, ночью подозрительно.
Пора заканчивать с "Тосей". "Тося" должна быть готова к приему "гостей". Эти "гости" нетерпеливо нажимают на важнейшем Мерефском направлении. В этом полковник Маринов сам убедился, побывав в тот день, день покушения, на фронте южнее Новой Водолаги. Вместе с генералом Олевским осмотрел минные поля, заграждения на шоссе, вникал в каждую деталь, предлагал новые хитроумные варианты замедления "эмзедушек".
А "юнкерсы" пикировали так низко, что минеры видели их желтое клепаное брюхо и бомбы, сыпавшиеся из бомболюка, как черные спички из коробка... Появлялись они, как только светлело небо и унимался дождь. Словно докучливые мухи в пору бабьего лета...
- Мешают работать, - пожаловался на пикировщиков командир 532-го отдельного саперного батальона военинженер 3-го ранга Кливицкий.
- А вы, Иосиф Михайлович, поменьше обращайте на них внимания, посоветовал полковник. - Кстати, спирта у вас не найдется? - тут же спросил он с некоторым смущением.
Спирт нашелся. Военинженер 3-го ранга поднес полковнику почти полную алюминиевую кружку.
- Закусить дать? - спросил он.
Полковник строго взглянул на него, покачал головой укоризненно;
- Спасибо, не надо!
И стал растирать спиртом раненную на финской правую руку. В такую погоду она всегда у него ныла почти нестерпимо.
Коля Гришин весело подмигнул опешившему комбату. Знай, мол, наших.
Трудный выдался денек! С фронта Маринов звонил заместителю начальника инженерных войск, вел с ним никому из посторонних не понятный разговор;
- Сегодня закончил забивку кольев в лесу между Воронино и Елугино, забил семь двухметровых кольев в поле у Кропоткино. В доме дела идут хорошо. Дети нашли пару поленьев. Довольно прохладно. Опять нашли двести семнадцать листовок на тропинке Васькино - Дмитрове. Мукой второго и третьего сорта обеспечены, муки первого сорта достал только сто кило.
На человеческом языке это означает:
- Сегодня закончили установку мин замедленного действия на перегоне между станциями Харьков-Мерефа, поставили семь МЗД на аэродроме. В Харькове дела идут хорошо. Установлено две МЗД в районе нефтебазы. Поставлено двести семнадцать противотанковых мин на дороге Максимовна-Богодухов. Динамита и аммонита хватает, достал только десять тонн тола.
Сначала были закодированы все улицы на схеме Харькова, позднее закодировали и названия всех населенных пунктов области. Решено было наиболее важные объекты - дом 17, например, - из кодовой таблицы исключить и говорить о них только при личных встречах.