Из тех же справок и разведсводок генерал с интересом узнал, что в годы большевистских пятилеток в Харькове были построены крупнейшие не только в СССР, но и во всей Европе - скажите на милость! - гиганты машиностроительной, тракторной промышленности: Харьковский тракторный завод, Турбогенераторный завод, Электромеханический завод, станкозавод. Значительную часть машиностроительной продукции Украины выпускал рабочий Харьков, Город насчитывал тридцать пять вузов, сто тридцать пять средних школ, тридцать пять научно-исследовательских институтов. Студентов в Харькове было шестьдесят тысяч - больше, чем во всей Англии...
Впрочем, эти последние сведения уже мало интересуют генерала. У славян не должно быть своей культуры - так сказал фюрер!
Миллионный город?! Чересчур много расплодилось славян! В оккупированном Харькове - около двухсот семидесяти тысяч жителей. Пусть останется сто тысяч, но это будут покорные рабы рейха!
Чтобы харьковчане с самого начала убедились в том, что у их хозяина твердая рука, генерал фон Браун приказывает повесить на балконах домов всех главных улиц города сто шестнадцать первых попавшихся харьковчан...
Невесть из каких нор вылезают предатели: Петр Сагайдачный, Любченко и другие господа-недобитки из числа украинских сепаратистов, ярых националистов и антисоветчиков. На стендах, где еще недавно вывешивались газеты "Правда", "Известия", "Социалистична Харькивщина" теперь красуется "Нова Украина". Зловеще чернеет парадная шапка:
"Харкiв - фюреровi Адольфовi Гитлеровi!"
С разрешения коменданта и начальника гарнизона города эсэсовцы из дивизии "Викинг" заживо сжигают и расстреливают около четырехсот раненых красноармейцев в армейском госпитале на улице Тринклера - госпиталь не успели эвакуировать.
"Ахтунг! Минен!" "Внимание! Мины!" Такие щиты появляются повсюду в Харькове и под Харьковом: у мостов, на шоссейных дорогах, у железнодорожного полотна с обугленными склепами вагонов с имперским орлом и буквами: "ДР" "Дейче Рейхсбанк".
"Ахтунг! Минен!" - кричат устрашающие надписи у входа в цехи Электромеханического завода, ХТЗ, на воротах нефтебазы, на взлетно-посадочной полосе аэродрома, у каркаса подорвавшегося "юнкерса", у сгоревшего ангара.
А в минированном здании штаба военного округа с затопленным подвалом рыскают саперы с миноискателями, щупами, стетоскопами.
По минированному виадуку идут и едут гитлеровские войска.
Через минированный мост проходит немецкий эшелон.
На минированном почтамте немцы устанавливают вывеску "Фельдпост" "Полевая почта".
Мины молчат. Как клавиши рояля. Перед реквиемом, Перед прелюдами к "Сумеркам богов",
Молчат мины ТОС. Зато то и дело, днем и ночью взрываются в самых неожиданных местах МЗД, хитроумные "эмзедушки".
Всеми работами по разминированию города руководит майор Карл Гендель. Его отдел при комендатуре по сбору сведений о заминированных участках почти бездействует: жители города не знают или делают вид, что не знают, где установлены мины. Гендель неприятно удивлен - поразительно молчаливый и скрытный народ, эти аборигены!
Генерал фон Браун возмущен. Когда посреди города взрывается внезапно большое здание, он приказывает повесить в проемах окон десяток заложников. Генерал считает, что харьковчан необходимо не только унизить, оскорбить, обокрасть, но и устрашить.
- Трудный день! - сочувственно говорит фон Рекнер. - Проклятые мины! И откуда их столько у русских! Зато, экселленц, у вас сегодня чудесный обед: французское шампанское, норвежские сардины, русская икра, украинская колбаса. Только сначала надо покончить с неприятным, но неизбежным делом. Этот Штресслинг из СД мне с утра покоя не дает. Вот новый приказ о репрессиях за покушение, в результате которого был убит полковник Ланц.
Вставляя монокль, фон Браун быстро просматривает приказ.
- Ничего, Карл! Такая закуска перед обедом пикантнее анчоусов! Бедняга Ланц, он так мечтал о генеральском чине и был на семь лет старше меня. И перед самым концом кампании! Интересно, как у вас там в СД оценили голову бедняги Ланца. Что?! "Расстрелять пятьдесят коммунистов-заложников"?! За германского полковника - полсотни русских, украинцев?! Дешево ценят штаб-офицеров вермахта в СД! Ну ладно, на первый случай хватит ста! Только пусть уж СС-штурмбанфюрер Штресслинг на совесть постарается, чтобы в это число попало по возможности больше настоящих коммунистов, а не только случайных обывателей.
Карл фон Рекнер тонко усмехается:
- К счастью, экселленц, еще остались враги большевиков в России - они помогут нам. И также, к счастью, - не все большевики еще перевелись, так что Штресслингу не придется вешать безобидных горожан.
- Отдайте приказ: стрелять в живот! В целях устрашения закапывать раненых живьем.
- Яволь, экселленц! И, простите, еще один неотложный приказ: о передаче фирме Круппа и концерну Германа Геринга захваченных вами заводов,
Монокль возвращается на место. Генерал с тяжелым вздохом медленно читает приказ.
- Да, вот кто наживается на войне! "Заводы в Харькове, Запорожье, Днепропетровске, Краматорске, завод Азовсталь, завод имени Ильича..." Вы не знаете, кто это - Ильич? "Шахты и заводы в Сталино..." Ну что ж! - Он еще раз вздыхает, подписывает приказ. - Железная руда, сталь и хром для немецких танков...
Он садится за обеденный стол, вежливым жестом приглашает графа фон Рекнера последовать его примеру:
- Садитесь, граф! Прошу вас, без церемоний. О! "Вдова Клико" со штампом "Только для СС!" Символично! Благодарю вас, граф, за подарок.
- Это подарок СС-группенфюрера Герберта Гилле, экселленц!
- Передайте мою благодарность командиру дивизии СС"Викинг" и напомните мне послать ему что-нибудь взамен. Очень, очень любезно с его стороны!.. Да, такой чудесный стол и такая убогая конура! Неужели мои офицеры не могли подыскать для коменданта города лучшего дома в "большевистской Америке"?
Фон Рекнер садится, повязывает белоснежную салфетку.
- Немного терпения, экселленц! Саперы майора Генделя с ног сбились. Он уже готовит вам чудесный особняк в центре города. Кажется, у них там маршал жил. Это дом номер семнадцать на улице Дзержинского.
ПИР "ОСТЛАНДРЕЙТЕРОВ"
Когда обед кончается, граф фон Рекнер сообщает генералу на десерт приятную новость:
- Небольшой сюрприз, экселленц! По праву победителей мы реквизировали в здешнем музее один экспонат, который мы, офицеры вашего штаба, имеем честь преподнести вам по случаю взятия Харькова!
Быстро выйдя из комнаты, унтерштурмфюрер тут же возвращается с денщиком, который несет свернутый в рулон большой холст.
С помощью денщика фон Рекнер разворачивает холст. Как видно, полотно старинной работы занимает всю горницу.
С таким скромным видом, будто он - автор этого произведения живописи, фон Рекнер поясняет:
- Батальный эпизод Грюнвальдской битвы работы неизвестного немецкого мастера конца шестнадцатого века!
- Великолепно! - хлопает в ладоши генерал, - Ба! Да впереди магистр фон Рекнер, ваш великий пращур! Узнаете герб? Цвета?
- Разумеется, экселленц!
- Какая грандиозная символика: один из современных "остландрейтеров" рыцарей похода на Восток - находит в казачьем городе-крепости портрет магистра остландрейтеров эпохи величия и славы Тевтонского ордена!.. Спасибо, Карл, я тронут. Но я пошлю этот шедевр, сколько бы он ни стоил, вашему отцу - старому графу! В здешних музеях что-нибудь и для меня найдется. Обожаю обнаженную натуру, рубенсовские формы, хе-хе!.. Не женщины, а ветчинные окорока!.. Только ни слова о наших трофеях этому пронырливому оберштурмфюреру из трофейного батальона Розенберга!..
- Без нашей помощи этот субъект немногого добьется. А вот, экселленц, еще один любопытный сувенир для отца. Образец большевистской пропаганды.