— Ничего я не думаю, — вяло сказал Чатраги. — Я сообщаю только факты, как говорит наш друг полковник. Кстати, он меня опять сегодня спрашивал об этом.
Чатраги закрыл глаза и, кажется, задремал. Я встал, собираясь уходить, но Чатраги вдруг открыл глаза и потянулся к бутылке.
— Давайте, Рэй, пропустим по одной. Я чувствую, что нам еще не скоро удастся посидеть вот так — не торопясь, в спокойной обстановке... Да, не скоро... Или вообще никогда, nevermore, как говорит ворон у Эдгара По.
— Ну зачем же так мрачно, — сказал я, усаживаясь за стол. — Мне почему-то кажется, что все обойдется.
— Да, да, конечно, — рассеянно согласился Чатраги и наполнил знакомые уже мне пластмассовые стаканчики.
— Я сегодня намерен напиться до освинения, — с усмешкой заявил он, прищурился, словно прицеливаясь, и одним глотком осушил свой стаканчик
Я немного отпил и осторожно задал Чатраги вопрос о том, не кажется ли ему, что он несколько злоупотребляет крепкими напитками.
— Представьте себе, Рэй, кажется, — ответил Чатраги и тут же налил еще. — Но без этого мне было бы чертовски грустно жить на свете. Эта дрянь обладает чудесным свойством растворять тот отвратительный осадок, что оседает на дне души при виде всего, что мы насобачились делать в этом мире.
Он выпил, вздохнул и посмотрел на меня увлажнившимися глазами.
— Да, насобачились, научились кое-чему: биология, химия, физика и прочие наши нехитрые тайны. Но со всем этим хозяйством мы подобны ребенку, которому вдруг попали в руки спички — он их зажигает, радуется, что способен это делать, хихикает, глядя на пламя, и не понимает, дурачок, что он может сгореть вместе с домом. Так же и мы, с той лишь разницей, что рядом нет взрослого, который мог бы отобрать у нас эту опасную игрушку. Нет, вы только подумайте, Рэй, — человечество — наконец-то! — достигло желанного могущества: оно может уничтожить само себя! Какой триумф ума! Боже, боже... — Чатраги отчаянно замотал головой, словно от невыносимой зубной боли. — Просто так взять и перебить друг друга нам показалось делом не столь уж надежным — Вдруг кому-то не захочется умирать и он возьмет да помешает. И вот Моллини, благодетель человечества, создает неопитеков. Эти-то уж сработают чисто, не посрамят надежд, и уже нашему поколению, быть может, выпадет счастье быть свидетелями конца света, о чем писал в своих сумеречных откровениях наш Жу-жу. За это его, видимо, следует причислить к лику святых. Евангелие от Жу-жу! Как вам это нравится?
Чатраги захохотал и опрокинул еще одну стопку. Я последовал его примеру: уж очень скверно подействовало на меня мрачное красноречие специалиста по новейшим обезьянам.
Часа через два, поддерживая друг друга, мы отправились на поиски Тадэмы с твердым намерением набить ему морду. Полковника мы, конечно, не нашли, но зато Чатраги, как выяснилось, бывший в свое время чемпионом университета, очень изящно нокаутировал здоровенного капрала, пытавшегося не пустить нас в офицерский бар. После этого мы со спокойной совестью отправились спать.
Верховья Дизары — это невообразимая мешанина скалистых отрогов Главного Бантийского хребта, сырых джунглей, болот и плоскогорий. Десятки безымянных рек, сотни мутных потоков сливаются здесь под сумрачными сводами гигантских деревьев, давая начало полноводной Дизаре. Когда-то, задолго до появления неопитеков, здесь находился какой-то рудник, впоследствии заброшенный, и от того времени тут остались кое-какие здания, горнодобывающее оборудование, небольшая гидроэлектростанция и запущенная дорога, по которой мы и добрались сюда.
Уже с первого дня стало ясно, что неопитеки здесь порядком успели похозяйничать. Электрики клялись, что электростанция приведена в негодность совсем недавно.
— Но она же была демонтирована. Это мне точно известно, — буркнул Тадэма.
Длинный и белобрысый инженер-лейтенант в мешковато сидящей форме в ответ пожал плечами.
— Что ж вы молчите? Продолжайте! — рявкнул полковник.
Инженер-лейтенант растерянно заморгал голубыми глазами. Он был еще совсем молод, этот инженер-лейтенант, и, видимо, не очень ясно представлял себе, что это за война может быть с обезьянами.
— Генераторы здесь устаревших марок. Поэтому демонтировать их не было смысла, — сказал он, наконец. Было видно, что он несколько обижен тем, что полковник не доверяет его профессиональным познаниям.
— Черт побери! — вырвалось у полковника. Он повернулся и пошел прочь.
Чатраги, злорадно усмехаясь, посмотрел ему вслед, потом повернулся к инженер-лейтенанту.
— Лейтенант, вы не могли бы сказать, куда ведут коммуникационные кабели? Ведь если вырабатывалась энергия, ее должны были где-то потреблять, не так ли?