И не давая себе ни секунды на передумать, я вцепилась помертвевшими пальцами в ручку скипетра. Потому что спустя десять лет я все еще люблю Филиппа, где-то глубоко в душе. Вот такая я дура!
Крик «Не смей!» слился с головокружением и обступившей меня темнотой.
— Чего встала на дороге, — меня невежливо больно пихнули плечом.
В нос ударил отвратительный запах перехода и вонючий московский воздух, который ни с чем не спутаешь.
Я потерянно помотала головой. Макушке было непривычно. Рука сама устремилась провести по волосам. Никогда не думала, что пропажа котелка так может отозваться болью.
Тупо уставилась на свой клатч, который не принимал участие в путешествии по мирам. Извлеченный на свет телефон охотно подсказал, что я все так же опаздываю в офис ровно на пять минут. Дорогой гаджет выскользнул из онемевших пальцев и обзавелся сетью трещин от встречи с полом.
— Милочка, — какая-то сердобольная бабушка подобрала телефон и протянула его мне, — что ж ты так неосторожно? Случилось у тебя чего?
Я кивнула и прошептала
— Спасибо.
На деревянных ногах выбралась из перехода, буквально рухнула на первую попавшуюся лавочку, и горько разрыдалась.
А кто бы ни расстроился, основательно и бесповоротно сойдя с ума?
ГЛАВА 9. Как Светозара за счастьем летала.
— И чего мы тут за потоп устроили? — раздался сверху грубоватый мужской голос. — Гражданочка, здесь озеро не запланировано.
Я, все так же пряча лицо в ладонях, раздвинула пальцы и в щелку взглянула одним глазом на черный натертый до блеска ботинок, затем на штанину темно-синего цвета с красным лампасом (!), на рукав кителя расцветки, как и брюки, и под конец полюбовалась на внушительную звезду, украшающую погон.
— Генерал-майор? — удивилась я и икнула.
— Мелко считаешь? — рядом со мной на лавочку опустился мужчина в возрасте с рублеными чертами лица. — А если так? — Одна звезда превратилась в четыре. Я снова икнула. — Ох и намучился я с тобой, Светозара, — с укором протянул неизвестный.
Я медленно опустила руки и заплывшими от слез глазами удивленно осмотрелась вокруг. Все та же лавочка, люди спешат мимо по своим делам, и совершенно никто не обращает внимания на зареванную девицу и полицейского
— А? — я громко и весьма некультурно хлюпнула носом.
— Б! — мужчина коротко хохотнул. — И как тебе экстремальный отпуск? Понравилось?
— Простите, но я не понимаю, — язык еле ворочался. — У меня какая-то каша в голове.
— А что ты хотела? Такие прыжки по мирам вредны для человеческой психики. Тем более я то, что ребятки навертели обратно, открутил. Вот диссонанс тебя и доконал. Я бы мог ничего не менять, но с такой попадучестью самой жить трудно будет. — Мужчина вынул из кармана портсигар. Но вместо вредного курева там перекатывались маленькие шарики. — Вот как теперь мне с этим поступить?
— И что это? — я сунула любопытный, но шмыгающий нос в портсигар и чуть не осталась без него.
— Миры, — тоскливо вздохнул незнакомец. — Думаешь, легко выучить демиургов? Программа, отработанная веками, перевернулась с ног на голову из-за кучки балбесов. Первокурсники никогда не могут создать идеальный мир. Знаний элементарно им не хватает, не умеют планировать работу, отслеживать. Поэтому после экзаменов стандартно получают незачет и переходят на следующую ступень обучения. Миры замораживаются. А вот уже в качестве выпускной работы дается шанс исправить свои недоделки, и только после этого студенты получают звание демиурга и собственный мир. Название ему присваивается после официальной регистрации. И схема прекрасно работала, пока в нее не влезла стайка предприимчивых деток и одна великовозрастная дурища.
— Протестую, — прогнусавила я. — Меня втянули, не спрашивая согласия.
— Потому что нечего было ерундой заниматься, — мою персону окатили нечитаемым взглядом. — Принцев нам подавай.
А вот тут стало обидно. Мало ли чего нажелала, женщина я ли не женщина?
— И с какой радости мне подобная честь? — едко осведомилась, поджимая губы как заправская старушка-критиканка на лавочке у подъезда.
— Когда у тебя день рождения? — неожиданно задал вопрос мнимый полицейский.
— Четырнадцатого февраля, — я наморщила лоб. Странный у нас разговор получается. Хотя и не о феномене Бродского до этого говорили, но уж больно резкие переходы с тему на тему.
— Во-о-от, — довольным тоном протянул неизвестный. — Жена меня постоянно пилила, мол, я не романтик, сюрпризы ей не делаю. И я сделал. Придумал на Земле праздник и посветил его влюбленным. — Уточнять понравился ли благоверной подарок, я не стала, ибо сурова демиургская романтика. — А для большего эффекта, еще и людям, появившимися на свет в этот день, половинки сделал. Судьбу на двоих поделил. У Филиппа день рождения когда? Правильно. Тоже четырнадцатого февраля. — Ага, мы-то радовались, что на подарках можно сэкономить. Либо на то, либо на то. А еще лучше совместить. — Но у Бога бывают выходные, — пафосно изрек мужчина. — Обычно я без надзора «особых» деток не оставляю, но к нам приехала теща… — Он так выразительно скривился. Видимо, это стихийное бедствие не делить жертв на людей и создателей. — Профукал я момент и вас развело в разные стороны. Дал вам время на осознание. И записал в ежедневнике заглянуть в твою судьбу ближе к тридцати годам. Еще напоминалку себе оставил о кабанах. Кстати, поезда это полностью инициатива парня. А вот с котелком Вселенная сама подсуетилась.