Б. У Дордрехта:
Овладение дордрехтскими мостами силами 3-й роты 1-го парашютно-десантного полка.
В. У Мурдейка:
1. Нападение на имеющиеся там мосты силами 2-го батальона 1-го парашютно-десантного полка.
2. Выброска остальных подразделений 1-го батальона 1-го парашютно-десантного полка во главе с командиром полка в районе между Мурдейком и Дордрехтом в качестве резерва, вводимого в бой по мере надобности.
Иначе обстояло дело в районе Гааги. Здесь было три аэродрома, положение которых способствовало окружению города: на северо-востоке — аэродром Валькенбург, приблизительно в 10 км от Гааги и в 4 км к северо-западу от Лейдена; юго-восточнее, между Делфтом и Гаагой, — аэродром Эйпенбург, с которого легко можно было перерезать дороги Гаага — Утрехт и Гаага — Роттердам; к юго-западу от Гааги, примерно в 2 км от нее, — аэродром Окенбург. Для занятия этих аэродромов решено было использовать 22-ю воздушно-десантную дивизию, в которую входили 65-й и 47-й воздушно-десантные полки. 1-й батальон 2-го парашютно-десантного полка и 6-я рота 2-го парашютно-десантного полка должны были первыми напасть на аэродромы. Непосредственно за ними предстояло высадить посадочно-десантные войска. Больше парашютистов не было, и 22-я воздушно-десантная дивизия должна была обходиться только имеющимися у нее силами. Несмотря на то что Штудент довольно часто указывал на этот факт и настойчиво требовал увеличения численности парашютно-десантных войск, к его голосу не прислушивались, а теперь становилось ясно, что пяти батальонов для проведения операции было недостаточно. Наступление 22-й воздушно-десантной дивизии с таким слабым авангардом парашютистов было сопряжено с большим риском. Захватить аэродромы Окенбург и Эйпенбург было приказано 1-му батальону 2-го парашютно-десантного полка и 65-му воздушно-десантному полку; для нападения на Валькенбург выделялись 5-я рота 2-го парашютно-десантного полка и 47-й воздушно-десантный полк.
С начала ноября 1939 года парашютисты саперного взвода Витцига, входившего в состав штурмового батальона Коха, не получали ни увольнений из расположения части, ни отпусков. Безвыходная жизнь в казарме не мешала, однако, парашютистам с нетерпением ожидать дня «X», который должен был вернуть им свободу. Занятия на грузовых планерах, поднимавших в зависимости от дополнительного груза до 10 человек, чередовались с огневой подготовкой, тренировкой штурмовых и подрывных групп на чешских дотах и занятиями в школе полевой фортификации в Карлсхорсте. Проверялись все методы ведения «крепостной» войны. Грохот подрывных зарядов то и дело разрывал тишину лесов в горах Альтфатер.
Были собраны всевозможные материалы о действиях войск в горах, ибо десантники знали только одно: они будут действовать в каких-то горах. Где находятся эти горы — во Франции, в Англии, Швейцарии, а может быть, даже и в Швеции или Индии, — они не знали. Но та гора, на которой проводились занятия, заключала в себе трудности. Она была оборудована с использованием самых современных достижений фортификации и превращена в изрыгающий огонь форт. Этот форт мог выдержать и самый сильный обстрел и нападение любых превосходящих сил противника. Так по крайней мере думали его строители.
С действием германского «секретного оружия» бельгийцы познакомились еще в 1914 году, когда на форты Льежа обрушились огромные снаряды «Большой Берты»{20}, которые, обладая взрывом страшной силы, разрушали и перемалывали все встречавшееся на их пути. Бельгийские фортификаторы учли этот опыт, и теперь для снарядов таких немецких мортир остались только очень трудноуязвимые цели. Современные казематы, спрятанные в склонах горы, могли выдержать даже снаряды «Большой Берты», а на глубину 40 м в землю пока еще не проникал ни один снаряд.
Разгромить и разрушить Эбен-Эмаэль так быстро, как были разрушены бельгийские форты в 1914 году, представлялось маловероятным. Атака пехоты едва ли могла принести какой-либо успех. То же можно сказать и о танковой атаке. В склонах горы, за сухим рвом форта и проволочными заграждениями находились 17 долговременных огневых точек, из амбразур которых в любое время могли открыть огонь пулеметы и противотанковые орудия. Ночью предполье освещалось прожекторами. Соседние форты Понтисс и Баршон могли в любое время оказать форту поддержку огнем своей артиллерии. Эбен-Эмаэль был чудом фортификационного искусства, и недаром его командир майор Жоттранд, гарнизон которого насчитывал 1200 человек, страшно гордился им. Форт имел внушительные размеры: протяженность его с востока на запад составляла 800 м, а с севера на юг — 900 м. Внутри горы, образовывавшей основание форта, размещались склады боеприпасов и продовольствия, казарменные помещения, телефонная и электрическая станции. Все доты имели подземные ходы сообщения, соединявшие их с главным укреплением.