А вот другой пример… гидростроительство на притоках Амазонки привело к невероятному размножению пираньи. Стая этой рыбы, как известно, способна в мгновение ока превратить в скелет быка, рискнувшего попить воды в реке. Экспансия пираньи объясняется снижением содержания кислорода в слабопроточных водохранилищах. Недостаток воздуха оказался нипочем для нее и смертельным для единственного ее врага — золотистой рыбки дорадо. Теперь бразильские специалисты пытаются обогатить водохранилища кислородом с помощью специальных установок, смонтированных на дне… Человеку приходится «думать за рыбу» — как ей жить, дышать и размножаться. Приходится, например, думать об искусственных нерестилищах и, естественно, об искусственных же нерестовых субстратах. Правда, до синтетики в этой области не дошли: используют пока что хворост, придавленный камнями ко дну реки, заякоренные стволы деревьев или закрепленные тем или иным способом бревна. На их поверхности удобно прикреплять икринки. Если гидроэнергетики не сорвут их с места, из них своевременно вылупятся мальки…
С. Аксаков называл человека «заклятым и торжествующим изменителем лица природы». Может быть, в целом это определение близко к истине. Вот только торжеств на нашу долю приходится не слишком много.
Первые проектировщики водохранилищ предполагали, что они улучшают жизнь не только людям, но и рыбьему населению. На деле произошло обратное… Море — оно и есть море, пусть даже и рукотворное. Раз оно от горизонта до горизонта, значит, на нем и волны настоящие. Берега же, к сожалению, чаще всего не каменные, а глинистые. Волны их размывают, делают все более крутыми. Вода под кручей мутная, как густой кисель, жить в ней рыба не любит. Не любит она, в противовес поговорке, и глубоких мест. Правда, затопленные балки обычно неглубоки и дают пристанище для рыбьих «подростков». Но они быстро заиливаются, входы в них забиваются песком и глиной.
Только из-за несоблюдения гидростанциями уровенного режима, нужного для нормального воспроизводства рыбных запасов, страна ежегодно недополучает десятки тысяч тонн рыбы. С другой стороны, можно понять и энергетиков: у них свои интересы, и сочетать их с интересами рыбьими чрезвычайно трудно.
Кроме того, проектировщики ошибались в принципе, следуя всеобщему убеждению, что там, где больше воды, должно быть и больше рыбы. Парадокс водохранилищ вовсе не парадокс: открытый океан всего лишь водная пустыня. Все живущие под водой тяготеют к побережьям, устьям рек и рекам. Так что в море только воды больше, а рыбы меньше.
Не случайно в большинстве водохранилищ США нет промышленного улова. Здесь ловят только любители. Ловят «спортивную рыбу», которую специально для этих целей разводят, — полосатого окуня, лосося, форель.
Впрочем, любительское рыболовство и у нас фактор немаловажный. Есть, например, данные, что за его счет на Куйбышевском водохранилище вылавливается в 3 раза, а на Саратовском — в 15 раз больше рыбы, чем за счет промыслового отлова.
Следующая рыбья беда, плохо учтенная проектами, — ирригация. Ежегодно огромное количество икры, мальков и «подростков» попадает вместе с водой в оросительные системы. Большинство из них заканчивает жизнь на полях, несмотря на то, что они иногда заливаются настолько обильно, что это позволяет совмещать растениеводство с рыбоводством. Нужны только подходящие породы рыб. Наилучшими являются все те же карпы и… раки. Фермеры в долине Миссисипи, например, сочетают рисосеяние с разведением раков, урожай которых достигает 8–10 центнеров с гектара рисового поля.
В 1968 году в низовьях Кубани на полях площадью 8,5 тысячи гектаров было найдено более 10 миллионов штук малька промысловых рыб — 18 процентов всех учтенных! В следующем году в два водозабора из 350 имеющихся в том же районе — Кубанская и Марьинская оросительные системы — попало более 2 миллионов штук молоди севрюги. Если бы она дожила до своего возраста, мы получили бы 60 центнеров севрюги, одну десятую часть существовавшего в то время лимита вылова осетровых в Азовском море.
Между тем вместе с мальком севрюги погибло еще 2 миллиона штук судака и более 15 тысяч рыбца.
В Каховском водохранилище расположено более ста водозаборов, в том числе четыре оросительных канала мощностью 250–450 кубометров в секунду. За один сезон в них бесследно исчезает 700–800 миллионов штук рыбьей молоди.
Как «отцедить» воду от рыбы? Выход один: кроме прямых заграждений в виде сеток на мощных водозаборах, приходится устраивать в головных частях каналов пруды — накопители молодняка. В. Козлов, автор книги «Ирригация и рыба», считает даже, что попавшую в эти накопители рыбу следует рассортировать на «ценную» и «неценную». Первую выращивать дальше в специальных прудах, а вторую пустить «на откорм» хищникам (неясно только, как быстро и дешево осуществить сортировку: ведь для рыбы сортировальных машин пока не придумали).