Выбрать главу

Будь мир единым, он был бы и более разумен в своих отношениях с природой. Например, не было бы нужды выращивать все необходимое на своем поле. Ведь в принципе пахотные земли (занимающие лишь немногим более 10 процентов суши) должны располагаться прежде всего в тех районах, где достаточно тепла и влаги — в тропиках и субтропиках или, при наличии возможностей орошения, там, где солнце греет максимально щедро (а таких мест на планете куда больше указанных 10 процентов!).

Именно тепло и влага определяют биологическую продуктивность растений — количество биомассы, которое они могут произвести на единице площади. Качество последней тоже, конечно, немаловажно, но оно уже второстепенно — особенно для нашего современника, научившегося широко использовать естественные и искусственные удобрения, а также многообразную технику вспашки, посева, ухода за растениями и их уборки. Эта техника целиком в его руках, а вот тепло и влага — увы…

Рассчитанные по обеспеченности теплом и влагой величины биоклиматических потенциалов (БКП) для разных областей планеты позволили разделить ее на несколько зон. В зоне высокого БКП находятся практически одни тропики, повышенного — такие страны, как Индия, Китай, Австралия, США. Большинство европейских стран относится к зоне среднего БКП, а СССР и Скандинавия — пониженного.

В масштабах планеты мы все еще живем в эпоху феодализма, когда каждый производит в своем хозяйстве чуть ли не все необходимое, не считаясь с тем, выгодно это или нет. Экономические границы целесообразности производства тех или иных продуктов далеко не всегда укладываются в рамки государственных и политических границ. Правда, исключения имеются: социалистические страны, входящие в систему СЭВ, имеют определенные и достаточно хорошие возможности для специализации и кооперации сельскохозяйственного производства.

И все же в этом деле мало перейти границы государств. Необходимо перешагнуть и психологические границы.

Автор этих строк знает руководителя одного хозяйства, специализированного на откорме крупного рогатого скота, который упрямо добивается завести маленькую птицеферму — лишь бы не ходить на соседнюю птицефабрику за «сырьем» для любимых им цыплят табака. И я убежден, что в конце концов он добьется своей птицефермы, несмотря на все известные постановления о специализации, кооперации и интеграции сельского хозяйства. Он обоснует ее целесообразность тем, что птица будет «почти полностью на подножном корме, на отходах», не считаясь с тем, что уже давно доказана экономическая неэффективность «бродячей курицы» и, наоборот, прибыльность курицы, которую содержат в специальных «стационарных условиях» и кормят по всем правилам науки.

Будь человечество единым социалистическим организмом, оно разместило бы сельскохозяйственное производство наиболее разумным образом. Самые ценные и высокопродуктивные растения заняли бы зоны высокого и повышенного БКП, остальные использовались главным образом для возделывания кормовых культур и выращивания домашних животных. Это позволило бы использовать землю не только разумно, но и бережно. Между тем сейчас трудно сказать, что главное — получить на данном поле максимально возможный урожай или сохранить это поле для потомков? Чаще всего выбирают первый вариант. Именно поэтому орошение постепенно движется не только в наиболее сухие зоны, но и в области, более или менее обеспеченные влагой.

Продвижение искусственного орошения в страны, где оно никогда не имело существенного значения, в Центральную Европу например, объясняется тем, что именно вода является главным лимитирующим фактором современного индустриального земледелия. Ведь оно базируется на использовании новых высокоурожайных растений (с потенциальной продуктивностью пшеницы, например, до 100 и более центнеров с гектара!). Такие растения без искусственных мер по поддержанию их благополучия не обходятся. Их нужно обогревать, кормить и, конечно, поить.

В странах Центральной Европы засуха — явление не слишком частое. Но если она случается, то потери индустриального растениеводства по сравнению с обычными становятся колоссальными. Мало ведь того, что засуха отбирает у высокоурожайной пшеницы куда больше центнеров с гектара, чем у низкоурожайной. К убыткам надо приплюсовать повышенные и ставшие бесполезными расходы на возделывание прихотливых урожайных сортов.

Как раз в этом-то и заключается парадокс современного индустриального земледелия. Раз оно при неблагоприятных климатических условиях несет потери бóльшие, чем земледелие традиционное, значит, наша зависимость от природы нисколько не снизилась. Да и о какой независимости можно говорить? Конечно, по сравнению со строителями пирамид мы обладаем техникой, которая позволяет многократно увеличить энергетическую мощность человечества. Но ведь столь же многократно увеличились и его потребности. А для их утоления нет другого источника, кроме природы.