Года два спустя встретились с этим товарищем уже по-хорошему. Разговорились.
-- Думаете, я не хотел бы так же, как вы, просиживать вечера в теплой компании? -- заметил он.-- Я ведь тоже люблю свое дело. Но попробуйте наших людей хоть на полчаса задержать после работы! Одной нужно в магазин, другой в ясли за ребенком, третий билет в театр взял... Да и прав я таких не имею -людей задерживать. А в рабочий день над нами план висит. Отчеты по темам, хоздоговоры, финансовые дела, вечная спешка.
Действительно, парадокс! Люди, у которых все есть, оказались в худшем положении, чем "партизанское" ОКБ.
Чем это объяснить? Некоторые думают: дал команду-- и все закрутилось. Появились изобретения, открытия, диссертации и патенты. А того не понимают, что за восьмичасовой рабочий день хорошие идеи не всегда рождаются. Для них нужно нерабочее время. Обязательно. Почему? Потому что для появления в голове нестандартных решений голова эта требует как минимум свободы от заботы об отчетах. Совещания, согласования иссушают мысль. А в ОКБ -- обстановка иная. Сделал конструкцию-- молодец! Не сделал -- не беда: она не в плане. Захотел поработать? Садись за свободный кульман! Не захотел, можешь просто так покалякать с друзьями.
Ценная особенность групп, работающих на общественных началах,-- их временный характер. Создаются они для решения технической задачи и функционируют лишь до тех пор, пока она не решена. Исчерпан вопрос-- группа, если нет новой объединяющей цели, может распасться. Высасывать из пальца новую задачу нет нужды. Ведь руководство ОКБ не озабочено выколачиванием ассигнований на следующий год.
Правда, есть трудности иного плана. Плохо с оборудованием, помещением для занятий, нечем платить машинисткам и копировщицам.
Не каждый годен для работы в ОКБ. Парадоксальность в том, что для работающего на добровольных началах понятия "свободное время", "семейный уют", "мой дом -- моя крепость" теряют свою определенность.
...Раздается телефоный звонок. Говорит старший научный сотрудник крупного московского института:
-- Вы автор гидропылеуловителя, о котором писалось в "Изобретателе и рационализаторе"? Мы вот собрались в одной гостеприимной квартире и поспорили, настоящий вы изобретатель или случайный? Если настоящий, то в течение ближайшего часа вы будете у нас. Гарантирую, будет интересно.
Удивленный таким предложением, я не то что не успел, не решился спросить, что за дело ко мне у собравшихся. А потом всю дорогу на чем свет стоит ругал неизвестного мне гражданина, таким примитивным способом вытащивщего меня из дому, а заодно корил и себя за доверчивость и любопытство.
Дверь открыл высокий худой человек. В квартире сидели даже на диванных валиках и подоконнике.
-- А вот и товарищ, который поможет нам поймать разлетающиеся шарики,-представил меня хозяин дома.
Оказывается, вся компания, собравшаяся у кандидата технических наук В. А. Лисиченко, увлечена проблемой производства стеклянных шариков. Химиков, механиков, дорожников, полиграфистов, стеклодувов, прибористов и физиков-оптиков сплотил он каким-то чудом в единый коллектив, и вот они вечерами спорят о стеклянных шариках. Пока хозяин готовил в большой кастрюле кофе, мне успели коротко изложить суть проблемы.
Стеклянными микрошариками покрывали бакены, и те в свете пароходных прожекторов ярко сверкали, обозначая фарватер. Пытались изготовлять такие шарики из оргстекла. Но все в небольших масштабах.
За три месяца в группе Лисиченко научились варить особое, напоминающее хрусталь стекло с коэффициентом преломления, близким к 2. Но когда из этого стекла попробовали сделать шарики, ничего путного не получилось. Маленький (около 20 мкм в диаметре) шарик парил в воздухе, выплясывал немыслимые коленца. Вдоволь налетавшись, оседал, но не в подставленный противень, а куда попало.
Лисиченко прихлебывал из чашки кофе и рассказывал, что каждый стеклянный шарик -- это объектив. Лучи све-1 та, преломившись на сферической поверхности, должны. войти в него, отразиться от противоположной границы и сфокусироваться в одной точке.
...Инициативная группа работала вовсю. Демонстрация милицейского жезла, сияющего мириадами микрошариков, вызвала сенсацию. Обычный дорожный знак рядом со знаком, изготовленным членами инициативной группы из НИИавтоприборов, выглядел еле заметным. К участию в мозговом штурме был привлечен начальник печатного цеха одной крупной типографии. Вместе с ним разработали способ нанесения микрошариков на металлическую основу знака. Идея была такова: на обычной машине методом шелкографии изготавливаются переводные картинки-"бутерброды": прозрачный слой с рисунком, соответствующим данному знаку, слой микрошариков, слой алюминиевой краски (отражающий) и, наконец, клей. Объехав на машине с выдвижной люлькой огромный участок дороги, мастер может за один день на обычные знаки наклеить светящиеся изображения...
Так было бы, если бы умели ловить микрошарики.
Однажды на очередном заседании, когда допивали третью кастрюлю кофе, вдруг кто-то бросил идею: стекло расплавить и, как пульверизатором, распылять шуховской форсункой.
-- Ничего не выйдет. Стекло вязкое, забьет трубки...
-- Пропускать стеклянный порошок через переменное электрическое поле,-несмело заметил еще кто-то.
-- Индукционный нагрев! Гидрозатвор из расплавленного металла! Плазмотрон! -- посыпались предложения.
-- Обычный вентилятор! Если его сделать из жаропрочной стали и, как в печи аэродинамического, подогрева, соединить нагнетательный патрубок с всасывающим, получится замкнутый аппарат. Воздух от трения разогреется, и нам только останется засыпать в него стеклянный порошок и получить микрошарики.
-- Вентилятор -- это уже близко,-- поддержала нахш единственная женщина.-Когда рассчитываете пылеулавливающие агрегаты, какой формы пылинки вы себе представляете?
-- Известно какой,-- отвечаю,-- шарообразной! Это в учебниках рекомендуется.
-- Итак,-- подытожил главный стеклодув группы Б.Щ. Васин,-- известен способ превращения порошка в идеальные шарики, есть методика, есть гидропылеуловитель способный захватить частицы меньше микрометра...
-- Но, позвольте,-- спохватился он,-- пылеуловитель-то гидравлический! Как раскаленная плазма будет соседствовать с водой. Вода закипит, а то и взорвется.
Начали составлять тепловой баланс. Сколько стекла нужно расплавить, сколько воды испарить, какая для этого потребуется мощность тока. Подсчитали, и получилось, что маленькая струйка воды позволит всему остальному объему удерживаться на грани кипения, но не кипеть. Тут же положили на стол лист миллиметровки и набросали эскиз.
На следующий же день в мастерской приступили к изготовлению опытной установки. Пуск происходил на Московском заводе электровакуумных приборов, где нам разрешили немного поэксцериментировать после смены. Мерно зарокотала водородная горелка, и по команде Baсина струю молотого стекла пустили в факел. Уже через полчаса двухведерный бункер пылеуловителя был поло микрошариками.
-- Ну вот, для наших опытов хватит на ближайших сто лет,-- заметил Лисиченко.-- Теперь вопрос в том, возьмется за изготовление промышленной установки. Инициативная группа больше ничего сделать не может.
За тему, почти решенную, пока не взялся ни один институт. На установку, в которой так удачно сочетались "вода и пламень", выдали авторское свидетельство No 330117, а из остатков микрошариков мы понаделали всяких светоотражающих приборов и дорожных знаков. Одид из них: "Осторожно, дети!" -- висит у меня на стене. Но что в нем толку, если он отражает только свет от настольной лампы? Выдали нам авторское свидетельство No 325503 и на водомерное стекло, отличающееся тем, что одна его сторона покрыта шариками-катафотами и лучи света, падающие на нее в том месте, где стекло не заполнено водой, образуют сверкающую полоску, которая видна из любой точки котельной. Это предложение, мог бы использовать завод, выпускающий водомерные стекла для паровых котлов.