В течение нескольких часов я подавляла в себе желание облизать Коула, и вот теперь пришло мое время. Сначала я медленно проследила кончиком языка всю длину от основания до кончика и только потом взяла его в рот. Коул выругался и громко застонал, когда я вобрала в себя столько, сколько смогла, а потом сжала в кулаке ту часть, которая не поместилась.
Я ласкала его языком, вслушиваясь в бормотания Коула, в котором ни слова не могла разобрать, а потом подумала, что в месте, где нет доступа к воде, проглатывание его «сока» будет не лучшим окончанием данного вида деятельности, и поэтому начала отклоняться назад, пока член не выскочил из моего рта.
‒ Черт! – выдохнул Коул и отпустил мои волосы, которые, оказывается, – и как я этого не заметила? – сжимал в руке. ‒ Сиси, пока ты там внизу, достать, пожалуйста, мой бумажник из кармана брюк.
‒ Зачем?
‒ Не только у тебя есть сумка с сюрпризами, ‒ усмехнулся он и помог мне поняться, когда я передала ему бумажник. ‒ Здесь есть презерватив. Безопасность превыше всего.
''«Это точно!»',' - подумала я и посмотрела на грязный пол над нашими ногами.
Мысль, что любая часть моего обнаженного тела коснется этой поверхности пугала не хуже любого ужастика, и прежние сомнения вернулись теперь уже по новым причинам.
‒ Э-э… и как мы это собираемся сделать? Очевидно, что лечь сюда мы не можем…
Коул задумался на мгновение, а затем его губы изогнулись в очаровательной усмешке.
‒ У меня есть план.
Он произнес это так убедительно, что я не стала интересоваться, в чем фактически заключается этот план. Вместо этого я пронаблюдала, как Коул зажал пакетик из фольги зубами, порвал его, достал презерватив и надел на член.
«Кажется, мои яичники запустили экстренный процесс овуляции. Причем неоднократно».
‒ Держись за мои плечи, ‒ скомандовал Коул.
Я видела достаточно фильмов, чтобы знать, что в моем случае это не очень удачная идея, но все же решила рискнуть.
Коул приподнял меня и прижал спиной к стене лифта, а я стиснула его бедра ногами так, словно от этого зависела моя жизнь. Чуть ослабив мою смертельную хватку, Коул переместился так, чтобы головка его члена почти касалась моего входа.
‒ Ты готова, малышка?
– Пожалуйста, – прохныкала я, сама не понимая, о какой милости умоляла.
Без лишних слов Коул вошел в меня одним резким движением, одновременно накрывая мой рот поцелуем. Его руки поддерживали мою спину, пока он двигался во мне так восхитительно, что, вероятно, это должно считаться незаконным, по меньшей мере, в пятнадцати штатах.
Прошло чудовищно много времени с того момента, как что-то непластиковое было в моем «святилище», и я удивилась, что тело не отвергло член Коула, приняв его за нечто чужеродное.
‒ Малышка, как же в тебе чертовски хорошо, ‒ простонал Коул между толчками.
Я знала, что пройдут годы, а я по-прежнему буду помнить тяжелое дыхание Коула и то, как он назвал меня малышкой. Ну, а прямо сейчас сочетание этих звуков творило с моим телом что-то невообразимое. Я так отчаянно хваталась за его плечи, что, наверное, пройдут недели, прежде чем с них исчезнут следы от моих ногтей. И некая до поры до времени дремлющая часть моей натуры была рада, что я оставила на Коуле свои следы.
«Мой!»
‒ Черт! Как же хорошо, - снова пробормотал Коул, а вот я не могла связать и пары слов.
Мои крики звучали как саундтрек к фильму о диких животных, словно я уже не могла контролировать ни громкость, ни содержание того, что воспроизводил мой рот.
Темп заданный Коулом был и слишком быстрым и слишком медленным одновременно, но при этом я точно знала, что долго не продержусь и оказалась права. Как только эта мысль покинула мою голову, я буквально зарычала, словно горный лев в горячке и откинула голову назад.
‒ Гровер мать его Кливленд! – заорала я, наблюдая звезды и парад планет. Правда, не уверена из-за чего это произошло: то ли благодаря силе оглушительного оргазма, то ли из-за того, что я сильно ударилась головой о стену во время своей кульминации.
‒ Ох, блять! ‒ взревел Коул, который испытал собственный оргазм после двух лихорадочных последних толчков и замер, положив голову на мое плечо.
Он убрал мои ноги со своей талии, осторожно поставил меня на пол, и я тут же зашаталась, словно новорожденный жеребенок.
‒ Это было… ‒ пролепетала я, безуспешно стараясь вернуть контроль над своим дыханием. ‒ Ну, от лица всех женщин могу сказать, что это было просто вау! Спасибо.
‒ Я разделяю твои чувства от лица всех мужчин… ‒ Коул замолчал, будто обдумывая что-то. ‒ Мне послышалось или минуту назад ты прокричала: «Гровер Кливленд»?
Я чувствовала, как кровь прилила к щекам.
‒ Ах, да, это… ‒ Наклонив голову, я уставилась на пол. – Ну, он был двадцать вторым президентом.
‒ Так ты не шутила, когда говорила, что давно не занималась сексом? Твой последний парень умер более ста лет назад?
Мои щеки были настолько горячими, что могли завести двигатель автомобиля на солнечных батареях.
‒ Я вроде как увлекаюсь историей и президентами США. Мне и раньше говорили, что я якобы произношу имена отцов-основателей, ну, когда э-э… прихожу к финалу.
‒ Ты удивительное создание, Сиси. ‒ Коул улыбнулся, покачал головой и чмокнул меня в макушку. – Говоря о странностях… Я, правда, не знаю, что с ним делать. – Он поднял использованный презерватив и осмотрел крохотное пространство, ища, куда бы его положить. – Совершенно случайно в твоем чемодане не завалялся пакет для мусора?
– Моя сумка не чемодан! – с жаром возразила я, но через секунду начала истерично хихикать, заметив бардак, царивший в кабине лифта. Одежда, обертки от еды, разорванный пакетик из-под презерватива – все это неприглядной кучей лежало на полу. – Выглядит так, словно здесь устраивали междусобойчик еноты.
Раскатистый хохот Коула вторил моему, пока он прятал презерватив в пакетик из-под крекеров.
‒ Ты права. Видок еще тот. За эти несколько часов с тобой, Сиси, я сделал столько того, чего еще ни разу в жизни не делал.
У Коула была потрясающая улыбка, она приподнимала один уголок его рта, прищуривая глаз и обнажая идеальные зубы. И я не могла устоять. Сократив расстояние между нами, я пробежалась пальчиками по его груди.
‒ А знаешь, что еще я ни разу не делала?
‒ Что?
Глава Коула широко распахнулись, когда моя рука опустилась ниже.
‒ Я никогда не занималась этим в лифте дважды.
Моя ладонь накрыла его надколенную ракету и сжалась вокруг нее в кулак, словно это и была ее обязанность. Встав на цыпочки, я потянулась к губам Коула, но он остановил меня, обхватив своими ладонями мое лицо.
‒ Мне нужно чуть больше времени, чем несколько минут, чтобы восстановится. Мне уже не семнадцать.
‒ Уж чего-чего, а времени у нас предостаточно, ‒ ответила я, начиная двигать вверх-вниз рукой по члену Коула.
Я не знала, откуда взялась эта суперуверенная Сиси, но надеялась, что она задержится подольше.
‒ Охренеть, ‒ простонал Коул, и в этот раз мои яичники взорвались праздничным фейерверком.
Он нежно провел пальцами по моим губам, потом вниз по шее, по ложбинке, животу и, наконец, скользнул ими внутрь. Мой громкий стон отрикошетил от стен кабины, и я усерднее заработала рукой на набравшем силу члене Коула, пока его пальцы творили магию, еще раз приближая меня к священной земле удовольствия.
‒ Ох, бл*ть! Да, Коул! ‒ закричала я.
«Очевидно, мат заразен».
‒ Блядь! – в свою очередь выругался Коул, и лифт начал стонать вместе с нами.
Три громких стука, раздавшихся из-за пределов кабинки застал нас посреди страстных объятий.
– Эй! Помощь уже близко. Сейчас мы вас вытащим, – проорал незнакомый голос откуда-то сверху.
‒ Блять, бл*ть, бл*ть, - забормотал себе под нос Коул, и эти ругательства уже не были так сексуальны как прежние.