— И что с того? — упёрся усатый. — Впервые слышу, чтобы наставники ученикам лодки дарили. Мутите вы, девчонки, как я посмотрю.
Мира с надеждой посмотрела на рыжую: «Придумай что-нибудь!»
— Нет, Долли, ты слышишь: мы мутим! — возмущению Найры не было предела. — Я сама была с Кривым Фремом, когда он врезал Гаю за то, что тот обещал лодку ему, а отдал ей. Ну и веселуха тогда была!
— Я слышал о том, что Кривой Фрем Гаю врезал, — вставил безусый. — Оказывается, вон из-за чего.
— Понял?! — захрипела Найра, торжествующе глядя на усатого.
«Ещё появиться не успела, а уже отжигаю», — мрачно подумала Мира.
В устремлённых на себя взглядах стражников, она видела явное недоумение от вкуса Гая. Да, что есть, то есть — в огромном плаще до пят и с перевязанной рукой, она не сэкси.
«А вот да! Взял и отдал лодку мне!» — мысленно заявила Мира и прямо встретила взгляд усатого.
— Так вы меня запустите? — крикнула она.
— Давай пропустим, — предложил безусый. Было видно, что ему хочется поскорее закрыть этот вопрос.
Он по пояс высунулся из окна, обшарил глазами лодку.
— Говоришь, у островных была?
— Да, — ответила Мира, понимая, куда он клонит. Похоже, взяточничество и здесь в ходу.
— Много наторговала?
Ну вот, пожалуйста, вам! Мира достала из кармана джинсов мешочек с камнями и показала стражникам.
— Не густо, — заметил усатый.
— Давай уже запустим, — повторил безусый и, бросив взгляд себе за спину, добавил. — Скоро смена караула.
Усатый махнул рукой: мол, уговорил.
Безусый скрылся из окна, и вскоре решётка с громким, противным скрежетом начала медленно подниматься.
Миру пробрала нервная дрожь: the show must go on.
Глава 4. Найра
Стоя наверху, Найра наблюдала за тем, как девчонка неловко гребёт, заплывая в гору. Вокруг неё — то опережая, то отставая — вертелся страх.
Некоторые думают, что страх можно только в глазах человека, в дрожи рук, сведённых плечах. Не-е-ет, милейшие. Страх — живой. Точно потерявшийся пёс, он рыскает по улицам Города, жмётся к стенам домов, заглядывает в глаза каждому прохожему — не его ли это хозяин. И, лишь почувствовав отклик, пристаёт так, что уже не оторваться.
Впервые Найра увидела страх, когда ей было пять. Он ворвался в коморку, где они жили, вместе со стуком окованных железом сапог хранителей. Мама вскочила с топчана и закрыла собой Найру с малышкой Фридой. Страх по-хозяйски прошёлся по крохотной комнате, смахнул со стены зеркало. Оно упало на пол, разлетелось на осколки, и в каждом из них отразилась комната, наполненная чужими людьми. Много-много комнат. Гай рассказывал, что в Башне тоже много комнат — снизу вверх, справа налево. Настоящий улей. Вообще никто из лодочников не любил рассказывать про Башню, да и Гай лишь раз проговорился, когда вместе грибы курили. Сказал и тут же замкнулся, стал угрюмым, и уже ничто не могло его развеселить. Даже когда Найра стала задницей раговаривать. Все обычно катались от смеха, а он вдруг вскочил, схватил её, распрямил, развернул к себе лицом и, глядя в глаза, отрывисто сказал:
— Никогда так больше не делай.
— Не хочешь, не буду, — сконфуженно пробормотала она, одёргивая юбку.
— Не только со мной. Ни с кем не делай. Нельзя так себя опускать, понимаешь?
— Хорошо, хорошо, не злись, — она попыталась погладить его, но Гай перехватил её руку и сказал:
— Вот, послушай:
Он говорил ещё про саблю и какого-то шляхтича, Найре запомнилось только начало. Странное. И сам он был странный. Найра до сих пор нет-нет, да вспоминала тот вечер. Разговаривать задницей конечно не перестала: клиентам шибко нравилось, некоторые только за это и платили, но теперь каждый раз, будто что-то сдерживало, и гордости, что ничья задница не разговаривает лучше — уже не было.
А теперь с Гаем что-то случилось, не зря чужачка на его лодке приплыла. Про то, что наставники отдают лодки ученикам, Найра, конечно, наврала. Гай за свою убил бы. Лодка у него главное богатство. Про наставничество Найра тоже приврала. Вернее, наставники-то были, про это все знали, хотя последний турнир между мокрозявами не проводили уже Вилл знает сколько лет. А раньше, как рассказывали, победивший на состязаниях мокрозяв получал свободу, после чего мог стать лодочником или агентом. Найра слышала, что только надеждой на это мокрозявы и жили: победить в состязании, вырваться из Башни. Потом уже победивший, мог стать наставником у мокрозява и подготовить его. Только Гай никогда ни у кого наставником не был. Он что-то объяснял, но это было для Найры слишком непонятно, как с теми шляхтичами.