— Не ори! — простонала Сьюзи.
— Прости, — сконфузилась Найра, с жалостью глядя на искажённое от боли лицо подруги. Неуверенно уточнила:
— Кто тебя?
— Не знаю, со спины напали, — всхлипнула Сьюзи. — Я как раз с мокрозявой разговаривала. Уверена, она отвлекала моё внимание.
Найра тряхнула головой:
— Нет-нет, она только что появилась в городе и никого здесь не знает!
— Тогда не знаю, — фыркнула подруга.
— Может, её похитили?
— Кто?
— Мало ли. Куда-то же она пропала.
— Это не наша забота! — зло бросила Сьюзи. — По мне, так пусть она вовсе сгинет где-нибудь. Мы её приняли, водой поделились, накормили, а она… Одно слово — мокрозява!
Не зная, что сказать, Найра перевела взгляд на окно. Цеплюч разросся как-то особенно бурно, заполз на стены, несколько гибких стеблей тянулись к кровати.
— Выжги его, — слабо попросила Сьюзи.
От жалости к подруге защемило сердце.
— Выводил там, — выпростав руку из-под одеяла, Сьюзи слабо махнула в сторону полки.
Найра подошла к полке, взяла бутылёк с выводилом, отвинтила крышечку и капнула на стебель. Тот с шипением развалился на две части. Обожжённый конец рассыпался в труху. Куда же могла подеваться мокрозява? Неожиданно Найра поняла, что рада её исчезновению. Не нужно думать, как объяснить Сьюзи, почему она не договорилась о продаже мокрозявы лекарям, не нужно… много чего не нужно! Нет её и нет — слава Праматери.
— А ко мне скоро переедет Фрида, — сказала она, чтобы увести беседу подальше от продажи мокрозявы.
При одной мысли, что это исполнится, стало жарко в груди.
— Ей настолько лучше? — Сьюзи удивлённо смотрела на неё из-под повязки.
Найра кивнула.
— Представляешь, она чувствует ноги, может шевелить пальчиками! Вот так, — Найра скинула башмак и зашевелила пальцами. На пол посыпалась пыль.
— Слава Праматери! — улыбнулась подруга.
— Да!
Смахнув слезинку, Найра снова обулась.
Возникла неловкая пауза. В комнате висел невысказанный вопрос о мокрозяве.
— С лекарями я не разговаривала, — сказала Найра. — Ну, ты поняла о чём.
— Поняла, не тупица.
— Так даже лучше, правда же? Представь, что было бы, если бы они согласились, а мокрозявы нет, — Найра заискивающе улыбнулась.
Подруга промолчала.
Найра встала с кровати.
— Что ты сказала Хозяйке? — спросила она. — Кто на тебя напал?
— Сказала, какой-то сумасшедший.
— Теперь понятно, почему Хозяйка отправила меня к Магде. Думает, на Весёлый дом напустили порчу, — продолжала Найра. — Сначала на меня островной напал, теперь на тебя непонятно кто.
Сьюзи усмехнулась, дотронулась до повязки на голове, тихо повторила:
— Непонятно.
— Что ж, пойду я, — сказала Найра. — Пока туда-сюда, уже и ночь скоро.
Она наклонилась над постелью подруги и бережно поцеловала её в щеку.
— Всё же подумай про комнату, — заметила, пристально глядя ей в лицо, Сьюзи.
— Подумаю, — отмахнулась Найра. Выйдя, она тут же и думать о комнате забыла.
Улица была запружена людьми. Горожане возвращались домой. Порядочные азарки, при виде зелёного плаща Найры, переходили на другую сторону улицы, а которые зазевались и увидели её слишком поздно, делали пальцами ограждающий знак.
Найра так давно к этому привыкла, что даже не обращала внимания. Как сказала ей однажды Магда, судьба переменчива. Сегодня ты делаешь ограждающий знак от других — завтра другие от тебя.
А уж Марга знала, о чём говорила. Ходили слухи, будто именно она придумала выводил. Другая на её месте стала бы грести «беляки» лопатой, она же раздавала его бесплатно. Пока об этом не узнали кому не нужно. Магру забрали в Башню, а когда выпустили, выводилом стали заведовать хранители. Магде тоже разрешили делать, но ровно столько, сколько можно. Каждую неделю к ней приходили с проверкой, отмеряли, взвешивали, часть уносили. Так она и жила: заказывала лодочникам лечебные травы из Леса, готовила настойки от головных, женских болей и мужской немощи, принимала роды, вытравливала плод — Хозяйка Весёлого дома частенько приглашала её как раз для этого.
После ухода Магды девушки неизменно обсуждали, сколько ей лет: кто-то говорил, тридцать, другие сорок. Была она смуглой, жилистой, с выдающимися ключицами и по-мужски сильными руками. Чёрные с проседью волосы сильно вились и непокорно топорщились, из-за чего Магда туго прижимала их к голове платком. Единственное, что было в ней красивым — большие, тёмно-карие глаза. Они притягивали и, стоило встретиться с Магрой взглядом, уже невозможно было оторваться, пока она сама не отпустит.