Она подняла голову и посмотрела на возвышающийся впереди крутой берег. С холодной отстранённостью, будто речь шла не о ней, подумала, что не осилит такой подъём. Обернулась к убийце. Он уже пересёк середину. Сильные руки широкими взмахами приближали его к берегу, глаза неотрывно смотрели на Миру. В них читалось, что на этот раз он не станет ждать отмашки невидимого «кукловода» и сразу убьёт её. Взмах рукой, погружение в воду, снова взмах. Брызги, расходящиеся от тела волны.
Если бы можно было превратить Сестру в болото, и чтобы убийца в нём завяз!
Но с дубинкой у неё ничего не получилось…
И всё же, пытаться что-то сделать лучше, чем лежать и тупо ждать пока он доплывёт.
Мира глубоко вдохнула, заставила себя сосредоточиться: убрать из мыслей все лишнее, только она и река, медленно несущая свои воды. Она представила, как течение реки останавливается, она затягивается ряской, зарастает кувшинками, со дна поднимаются растения и мхи. Они переплетаются между собой в плотные сети, гниют без кислорода, превращаясь в трясину…
Внезапно убийца перестал грести, дернулся, будто пытался вырваться из сжимающих его тисков. На его лице появилось растерянное выражение, которое тут же сменилось ужасом. Он взмахнул руками, но вместо брызг воды вздыбилась серая грязь. От резкого движения мужчину засосало по грудь.
— Сдохни, тварь! — прошептала Мира.
Осознав свою ошибку, убийца перестал дёргаться. Расставил руки в стороны, стараясь не двигаться. Но было слишком поздно: тело всё равно медленно погружалось.
— К погружению приводит малейшее колебание, — сказала ему Мира. — Чтобы оставаться на месте, тебе нужно перестать дышать.
Мужчина бросил отчаянный взгляд на корни дерева, растущие в полуметре от его руки.
— Так близко, да? — оскалилась Мира.
— Я мог убить тебя раньше, — прорычал мужчина. — Знаешь, почему не убил?
— Потому что дурак.
Жижа поднялась ему до подбородка.
— Нет… Потому что мы… с тобой… похожи.
У неё спине пробежал холодок. Вспомнилось ощущение какого-то единения со зверем, которое она почувствовала в клубе, когда увидела его стоящим на балконе.
— Ты… Такая же, как… я. (Он глазами указал на лежащую неподалёку от Миры палку). Помоги мне… И я научу… Как стать… сильнее.
Трясина затянула его до губ. Мира медленно подняла палку, задумчиво повертела в руках. Мужчина не то всхлипнул, не то рыкнул. Вновь посмотрев на него, Мира увидела, что жижа залепила его рот и подбирается к носу. На лице остались живы только глаза: наполненные ужасом и надеждой.
— Это правильно — до последнего надеяться, — сказала она, не узнавая собственного голоса.
Размахнулась и забросила палку в кусты.
Умирающий моргнул.
— Может, мы и похожи, — продолжала Мира, — то я убиваю лучше.
Воспалёнными, сухими глазами она наблюдала, как трясина, точно примериваясь, коснулась его ноздрей. Умирающий в ужасе фыркнул, и жижа тут же залепила нос и уши. Глаза его выкатились в безмолвном предсмертном крике, затем, будто невидимая рука вдавила голову мужчины в трясину. На том месте, где он только что был, появились и исчезли пузыри. А потом всё накрыла тишина.
Мира обессилено вытянулась на хвое, положив голову на корни дерева и глядя в небо — прозрачное, бесконечное и равнодушное.
Начался знакомый магический отходняк: замутило, во рту появился солоноватый металлический привкус. Она понимала, что лимит волшебства на сегодня истратила. Чтобы не произошло дальше, рассчитывать можно только на свои физические возможности. Вот только их не осталось.
С высокого берега послышался жалобный женский крик:
— Тут есть кто-нибудь? Ау!
Мира вздрогнула.
— Кто-нибудь! Ответьте! — снова закричала девушка, и Мира узнала голос Алексы.
Она тяжело поднялась, вскрикнула от пронзившей колено боли, заставила себя сделать первый шаг. Ноги дрожали, от головокружения раскачивало, будто на качелях, стволы деревьев то приближались, то удалялись. Ещё один шаг. Миру повело в сторону, и она упала.
— Я здесь, внизу! — крикнула она.
— Мира? — радостно воскликнула Алекса. — Где ты?
— У реки.
Прошло минуты три, прежде чем на косогоре показалась Алекса. Её костюм был во многих местах разорван и перепачкан кровью, лицо чёрное от копоти. Противница шла медленно и неуверенно, вытянув вперёд руки, врезаясь то в одно дерево, то в другое. Глаза смотрели в небо.
«Она ослепла», — подумала Мира и с ужасом поняла, что противница приближается к краю обрыва.
— Стой! — заорала она. — Тут крутой берег!
Алекса остановилась, беспомощно водя по сторонам руками.
— Жди меня там! — крикнула Мира. — Я сама к тебе поднимусь. Никуда не ходи.
Стиснув зубы, она стала забираться по косогору, хватаясь за корни деревьев. Нога пульсировала болью, глаза заливал едкий пот, в висках стучала кровь.
«Я сделаю это, — мысленно говорила себе Мира. — Осталось совсем немного. Мы обе живы. Дальше будет легче. Главное, мы теперь вместе».
Край обрыва. Она подтянулась на руках, перекинула сначала здоровую ногу, потом, опираясь на колено, больную. И осталась так лежать, вцепившись пальцами в сухую, жёсткую траву и ощущая, как покалывают щеку иголки сосен.
— Мира? — робко позвала неподалёку Алекса. — Это… ты?
— Я.
Она подняла голову. Противница стояла, обхватив ствол дерева, как маленькие дети обхватывают ногу отца. Алекса сама была сейчас как ребёнок: беззащитная, присмиревшая. Мира почувствовала, как по щекам потекли слёзы.
— Ты… видишь? — спросила Алекса дрогнувшим голосом.
— Вижу, — тихо ответила Мира.
— А я нет, — её лицо исказила гримаса, в которой смешались боль и радость. — Думала, уже не встречу тебя.
Она заплакала. Слёзы стекали по испачканным копотью щекам, чертя белые дорожки. С трудом встав и пошатываясь, Мира подошла к ней, мягко разжала её руки, обхватившие ствол и, развернув к себе, обняла. Алекса была выше её на голову.
— Там было так… страшно, — плечи противницы затряслись.
— Я знаю. Теперь всё будет по-другому. Мы вместе.
— Мы должны теперь бороться друг с другом?
— Это они так хотят. А мы поступим по-своему, — угрюмо произнесла Мира.
Она почувствовала, как напряглась спина Алексы.
— Как это, по-своему? — тихо спросила она.
— Для начала выберемся из леса. Тут неподалёку есть железнодорожная станция. Сядем в электричку и поедем в город.
Мира прислушалась, глядя на верхушки сосен: не раздадутся ли вновь голоса зрителей? Но лес безмолвствовал.
— А потом? — спросила Алекса, отстраняясь.
Смотреть в её глаза, которые видят теперь только тьму, было жутковато, и Мира старалась глядеть ей на нос или подбородок.
— Для начала подлечимся, — ответила она.
Искусанные в кровь губы Алексы скривились в насмешке:
— Считаешь, меня можно подлечить? Рили?
Мира смутилась.
— Извини, я себя имела в виду.
— А что с тобой? — удивилась девушка.
— Нога. Неудачно упала.
Алекса опустила руку и стала ощупывать её ногу от бедра вниз. Мира хотела остановить её, но потом подумала, что иначе противнице не проверить, лжёт она или нет. Пальцы Алексы добрались до колена. Мира зашипела от боли:
— Ччччёрт! Хватит уже!
Противница убрала руку, виновато ответила:
— Я теперь доверяю только тому, что могу нащупать.
Они помолчали.
— Думаешь, они позволят нам поступать по-своему? — тихо спросила Алекса.
— Я не знаю. Но, — Мира придала голосу побольше оптимизма: — В любом случае, мы вместе. Если уж смогли в одиночку победить свои кошмары, то на пару тем более справимся.
Алекса слабо улыбнулась, спросила:
— Далеко до станции?
— Должно быть не очень. Идём.
Они заковыляли по лесу, поддерживая друг друга.
«Ну и жалко же мы выглядим со стороны», — подумала Мира.