Очнулась от падения и боли в ушибленной груди. В рот набилась пыль. Пошевелив руками, с изумлением отметила, что больше не спутана цеплючом. Она открыла глаза, увидела, что лежит на земле. Повернув голову направо, упёрлась взглядом в разбитый короб.
А где эти? Рамбутаны-газилинны-волосатики?
— Очнулась! — радостно пискнули впереди.
Мира подняла голову, увидела перед собой трёх газилиннов. Они шевелили волосками и невысоко подпрыгивали, точно шарики. Совершенно одинаковые, хотя, она наверняка скоро научится различать их внешность, как научилась различать голоса.
— Как вы меня освободили? — спросила она слабым голосом. На зубах скрипел песок.
— Госпожа, мы поговорим об этом позже, — деловито пискнул один из газилиннов голосом Графа. — Необходимо поскорее уйти отсюда. Заклинание невидения скоро перестанет действовать.
— Заклинание чего? — переспросила Мира и села, опираясь на руки. Они были покрыты многочисленными царапинами от цеплюча. Кожа на шее, лице, груди и ногах сильно саднила.
— Невидения. Что за глупая девка? Не понимать таких простых вещей! — пискнул средний шарик.
Скандалист остался?! Уж насчёт него Мира была уверена, что бросит.
— Заклинание невидения накладывается на людей, чтобы они не увидели, на что мы способны, — пояснил крайний справа газилинн. Мира узнала голос Графа.
Она повернула голову к стене, у которой её опутал цеплюч. Сейчас от хищного растения не осталось и следа: стена была чистой, только внизу лежала горстка бурого порошка. Улица была пуста, в домах не ощущалось жизни.
— Чё разлеглась? — пискнул скандалист. — Вставай скорее и уходим отсюда, пока люди не очнулись.
— Вы их усыпили? — спросила Мира и села, опираясь на руки.
Голова закружилась, и она прикрыла глаза.
— Можно сказать и так, — ответил Молчун.
— Никто не должен знать о наших способностях, — сказал Граф. — Иначе газилиннов истребят, как случилось с червями, из крови которых люди делают выводил.
— Уничтожать и истреблять — это то, что люди умеют лучше всего, — вставил Скандалист.
Вновь открыв глаза, она заставила себя встать. Её повело в сторону, но удалось не упасть.
Шаг левой, шаг правой, опять левой. Газилинны прыгали вокруг, словно мячики.
— Молодец! — пискнул Скандалист. — У тебя хорошо получается!
Мира нервно усмехнулась: да уж, молодец. Она даже ноги от земли оторвать не могла и шаркала, словно старушка. Тело сковала слабость.
— Простите, я не поблагодарила вас, — с трудом сказала она. — Если бы не вы… Он бы меня убил. Я никогда этого не забуду и клянусь… Я сделаю всё, чтобы вы попали домой.
Поразительно, но она почувствовала ликование волосатых шариков.
…
Маркело не соврал: на заросшем и заваленном всяким хламом пустыре других домов, кроме дома Гая — не было. Мира остановилась перед ним, рассматривая потемневшее дерево стен, низкую крышу, из отверстия в которой курился слабый дымок.
Интересно, что бы сказал Гай, узнав, что она пришла без приглашения, да ещё в его отсутствие?
— Обрадовался конечно, — громко сказала себе Мира, отсекая сомнения, заходить или нет. — А ещё похвалил бы за находчивость.
Она направилась к крыльцу в две ступени, мысленно проговаривая рассказ о том, как на неё напали какие-то люди и отобрали короб с газилиннами. Хотя, как единодушно заверили газилинны, ей даже говорить ничего не нужно. Достаточно сесть на пороге и горько заплакать.
— Более убитой лодочницы я не видел, — вставил ремарку Скандалист.
На что Граф заметил, что, к счастью, судьба редко сводит их с лодочниками.
С газиннами она рассталась на улице Тихой. Сопровождать её к Магде они, по понятным причинам, отказались, хотя Мира и предлагала им спрятаться в кармане.
— Нет, лодочница, — сказал Граф. — Лучше мы подождём тебя подальше от дома колдуньи. Как раздобудешь лодку, тогда и встретимся.
— Это может занять не один день, — возразила она.
Посовещавшись на своём языке, газилинны сказали, что будут каждое утро ждать её у левой стены лавки торговца приправами.
— Мы верим, что однажды ты отвезёшь нас на наши родные, любимые болота! — патетически воскликнул Граф.
Мира не сдержала улыбки, глядя на отважных волосатых мячиков.
— Ещё раз спасибо, что спасли меня, — сказала она, чувствуя, как глаза чешутся от подступивших слёз. — Вы так рисковали.
— Определённый риск был, — согласился Молчун. — Но мы научились становиться невидимыми для людей.
— Люди скорее заподозрят в магических способностях вас, госпожа, — добавил Граф.
Его товарищи согласно стукнулись боками.
— Люди глупы, — вставил своё мнение Скандалист. — Им даже в головы не приходит, что на болотных кочках цеплюч не растёт не из-за болот и кочек, а из-за нас.
Мира не была так уж уверена, что заклинание невидения сработало на сто процентов, но не стала говорить вслух о своих страхах. Дай бог, чтобы газилинны оказались правы — даже если кто-то что-то заметил, пусть это списывают на её магические способности. Уж она с ними как-нибудь да справится.
На том и попрощались. Мира пошла к жене Гая, волосатики упрыгали в неизвестном направлении.
Подойдя к крыльцу, она увидела, что дверь приоткрыта.
Может в Элсаре так принято, но, всё же, приоткрытые двери всегда вселяли в неё тревожность. Мира поднялась на крыльцо, не заходя, заглянула внутрь. На стенах комнаты висели пучки высушенных трав и полки, на которых теснились горшочки всевозможных размеров; в полу курился обложенный камнями круглый очаг, несколько головёшек ещё слабо тлели, другие потухли. Недалеко от него стоял большой непокрытый стол, заставленный скудной посудой; несколько табуретов. Поперёк комнаты было натянуто полотно, которое делило её на две. Мира вспомнила, что жена Гая знахарка. Наверное, за ширмой у неё что-то вроде кабинета для приема больных.
Людей видно не было, может, Магда как раз сейчас лечит больного? Мира прислушалась, но из-за ширмы не раздавалось ни звука.
Она неуверенно постучала в дверь. В доме по-прежнему висела тишина.
— Добрый день! — крикнула Мира. — Есть кто дома?
Похоже, никого.
— Ты ко мне? — раздался за спиной сиплый женский голос.
Вздрогнув, Мира обернулась. К крыльцу приближалась худая сутулая женщина лет сорока с некрасивым лицом и сильно вьющимися волосами. В руках она несла вязанку толстых веток. Неужели это и есть жена Гая?
— Здрасьте. Вы Магда? — она запоздало подумала, что не сказала «вода-жизнь», но теперь говорить его было не в тему.
— Угу, — женщина кивнула и, окинув Миру пристальным взглядом, спросила: — Тебя кто так исцарапал?
— На улице напали, — тихо ответила девушка.
— У. Ну, заходи в дом, что на пороге разговаривать?
Мира вошла, остановилась у стены. Бросив ветки возле очага, травница повернулась к ней и вытерла руки о подол своего, не отличающегося чистотой, платья.
Нужно было что-то сказать.
— Меня прислал к вам Маркело, — неуверенно начала Мира.
На лице женщины выразилось недоумение, граничащее с непониманием.
— Глава общества лодочников, — пояснила Мира, затем подумала, что на лбу у Маркело не было написано, кто он, и смущенно добавила: — Кажется, глава.
Магда вопросительно подняла брови. Мол, продолжай.
— Он просил меня передать вам газилиннов. Вы их заказывали. (Травница перевела взгляд на её пустые руки). Но в пути меня обокрали. Простите, — скорбно закончила Мира.
— У тебя отобрали газилиннов? — переспросила Магда.
Мира кивнула и часто заморгала, делая вид, что сейчас расплачется.
— Простите, — всхлипнула она. — Они напали вчетвером. Я ничего не могла сделать… Не знаю, как теперь быть и что сказать Маркело. Он придёт к вам завтра за оплатой.
Представив, как всё будет, когда Маркело узнает, что она профукала газилиннов, Мира на самом деле едва не заплакала.