Почувствовав на себе взгляд, Хадар повернул голову и встретился глазами с врачевателем. Тот едва заметно кивнул, мол нужно исправлять ситуацию. Хадар наклонил голову в ответ.
— Ох, эта молодёжь! — громко воскликнул Окато.
— Порывы юных лет, и взрывы сил, и крайность мнений…[1] — подхватил Хадар.
Вместе они настигли Тиреда, взяли его под руки, подняли на ноги и понесли к будущей невесте, так что он не касался ногами помоста. Тиред сперва взбрыкнул, однако встретившись взглядом с отцом, испугано замолчал.
Юношу поставили перед Аделью. Она осмотрела его с ног до головы, хотела что-то сказать, но покосилась на кормилицу и только фыркнула.
— Мой сын Тиред! — торжественно провозгласил ВХЭ.
Народ, почувствовав неожиданное единство, разразился радостными возгласами. Вышло хорошо, могуче.
— В знак укрепления нашей дружбы между нашими народами, позвольте для начала преподнести Адель наш скромный подарок, — сказал ВХЭ и кивнул стражам.
Один из них принес куклу. Большую, выше дочери Лесного Владыки, белокурую, с тонкими, изящными чертами лица, в красивой одежде знатной дамы. Вчера Майер ходил за ней в стоящий на горе охотничий домик, принадлежащий семье одного из владельцев Рудника. Почтенному семейству было сейчас не до домика — их младший сын накануне был найден мёртвым — река почти полностью изглодала его, так что только мать и смогла опознать. Юноша проходил лечение в заведении господина Окато — бедняга с трудом владел своим телом, но, несмотря на многочисленные предостережения врачевателей, уходил далеко вдоль берега. Как и предупреждали, это плохо закончилось.
Таким образом, Майер, никем не замеченный, посетил домик и забрал оттуда куклу, которой теперь предстояло переехать жить в лес.
Страж поставил куклу напротив Адели.
— Вам нравится? — спросил ВХЭ.
— Она чудесна! — прошептала девочка, глядя на подарок с обожанием. Протянув руку, осторожно погладила куклу по белокурым волосам и порывисто повернулась к кормилице: — Посмотри, она совсем как живая!
— Да, госпожа, — кивнула женщина, с изумлением рассматривая подарок.
— Наши кукольники достигли в своём деле необычайных высот, — сказал ВХЭ.
— Эта будет моя любимая! — воскликнула Адель. — И какая у неё красивая цепочка на шее!
— Кукольник предупредил, если не хотите, чтобы кукла испортилась — цепочку снимать ни в коем случае нельзя, — мягко добавил Окато.
— Не хочу, — помотала головой девочка.
Хадар украдкой переглянулся с врачевателем. Чем бы ни закончились сегодня смотрины, кукла поедет в Лес, чтобы всегда быть безмолвным наблюдателем за семьёй Владыки. А если понадобится, то и участницей.
…После торжественной церемонии ВХЭ провёл гостей в свой дом. Турнир начнётся вечером, а пока и людям, и животным нужно отдохнуть с дороги. Проходя мимо окон Колдуна, Хадар уловил краем глаза движение. Он повернул голову: наполовину скрытый тяжёлой портьерой, у окна стоял Колдун. Встретившись взглядом с Хадаром, он сделал знак, который можно расценить как «зайдите ко мне». Хадар наклонил голову в знак согласия.
Оставив Майера следить за размещением лесных, он вошёл в дом и направился по коридору в покои Колдуна. Он не прошёл и половины пути, как за спиной раздался голос чародея:
— Предлагаю прогуляться. В доме стало слишком шумно.
Хадар обернулся. Колдун стоял у двери, ведущей к саду камней. Такие традиционно разбивали у себя на заднем дворе знатные горожане. Как говорится, чем богаты, тем и рады, и воды для него совсем не нужно.
Выйдя наружу, мужчины оказались в овальном, расчищенном от цеплюча дворике, по которому в беспорядке валялись большие и малые камни. Что-то похожее было в родном мире Хадара у японцев, их знаменитые «сэкитэй»[2].
У азарцев сад камней символизировал Закуполье. Самый большой булыжник посередине — Праматерь; по бокам Братья, вокруг них дочери-птицы. Всё грубое и примитивное. Впрочем, чего ещё ожидать от этого убогого мира?
Колдун подошёл к камню-Праматери, повернулся к Хадару. Его чёрный плащ накрыл камень, точно крыло.
— Прошлой ночью в Башне появилось стеклянное озеро, — сказал он.
Хадару о таком не доложили. Досадно — он старался быть в курсе всех событий, происходящих в Башне и за её пределами. Стеклянное озеро… Надо же.
— Взяло и появилось? И что, в нём кто-то утонул? — спросил Хадар, пытаясь за иронией скрыть растерянность.