— Помогите! — вскрикнула она. — Пожалуйста! Кто-нибудь!
— Что у тебя стряслось, лодочница? — запищали из короба газилинны.
— Вам-то какая разница?! — всхлипнула она, пытаясь стряхнуть цеплюч с левой ноги.
— Большая, — пискнул Скандалист. — Если тебя убьют, мы умрём в этом коробе.
— Нас могут съесть крысы, — с дрожью добавил Учитель.
Сразу с десяток стеблей обхватили её туловище и намертво прижали к стене.
— На меня напал цеплюч! — всхлипнула Мира.
— Дело дрянь, — констатировал Молчун.
— Что ему нужно?! — всхлипнула она.
— Сейчас опутает тебя, и ты задохнёшься. А он вытянет из тебя всю воду, — с удовольствием ответил Скандалист.
Что-то подобное она подозревала, но услышав приговор, очумела от страха. Стала дёргаться, что есть сил, пытаясь вырваться, однако, кроме порезов, это ничего не дало.
— Мира, ты должна выпустить нас, пока не поздно, — сказал Граф. — Мы поможем тебе.
— Можешь дотянуться до короба и выпустить нас? — спросил Учитель.
— Ты освободишь нас, а мы тебя, — добавил Граф.
— Как вы меня освободите?! — всхлипнула Мира.
— У нас свои методы, — судя по интонации, Молчун улыбался.
Свободной у неё осталась только правая нога, которой она изо всех брыкалась, но понимала — очень скоро её опутает целиком.
— Никто из людей тебе не поможет, — заметил Учитель, словно видел из короба в каком она плачевном положении.
— Даже не надейся, — вставил Скандалист. — Меньше азарцев, больше воды. Здесь радуются покойникам.
Мира не сомневалась, что оказавшись на свободе, газилинны укатятся куда подальше. Но других вариантов не оставалось — она понимала, никто из азарцев не придёт ей на помощь. Она вытянула ногу, пытаясь достать до корзины. Не хватало нескольких сантиметров. Тогда, слыша как цеплюч рвёт на животе и груди платье, она сползла ниже по стене. Колючие стебли оцарапали кожу. Прикусив губу, Мира опустилась ещё немного, насколько это было вообще возможно. Вдавила спину в стену, удерживаемая только цеплючом. Теперь нога доставала до короба. Мира изо всех сил ударила по крышке. Короб перевернулся на бок, но крышка не разбилась. Твою ж мать!
Газилинны взволнованно запищали.
— Ты молодец! — подбодрил Учитель. — Пробуй ещё. У тебя обязательно получится!
«Зачем я это делаю? Они всё равно меня бросят», — обречённо подумала она.
Но в душе теплилась надежда: а, вдруг, не бросят? Вдруг помогут?
Сцепив зубы, она со всей силы ударила по коробу. Нога провалилась внутрь.
— Ой! Ой! Какая ножища! — запищали газилинны.
— Эдвуахуаносодор, ты жив, брат?
— Жив. Её пятка прошла рядом, но не задела.
— Слава Вухнуяси!
— Эй, лодочница, вытаскивай свою конечность! — приказал Скандалист
Мира испугалась, что нога застрянет в корзине, как палка Алексы в полу во время турнира. Но, к счастью, ногу удалось вытащить. Из короба, будто черти из табакерки, выпрыгнули газилинны. Мира обессилено повисла на цеплюче. Словно обрадовавшись неподвижности пленницы, хищное растение с удвоенной силой взялось опутывать её слой за слоем. Колючие стебли обхватили голову, спутали волосы, оцарапали щёки, лоб, шею.
«Сейчас они выколют мне глаза», — в ужасе подумала Мира и зажмурилась.
Дышать становилось всё сложнее, она почувствовала, что теряет сознание. Рядом раздавались голоса газилиннов:
— Вы чё, на самом деле хотите спасти её? — пискнул Скандалист.
— Мы обещали.
— Без её помощи нам не добраться до дома.
Ответили ему.
— Отдаст она нас колдунье, вот увидите! — проворчал Скандалист.
— Значит, судьба, — философски произнёс Граф.
— Договоримся, — заверил Молчун.
— А если кто-нибудь увидит, как мы спасём её? — испугано спросил Воздержавшийся.
— Мы должны оставить всё, как есть! — с нажимом произнёс Учитель. — До дома можем добраться и без её помощи. Спрячемся в одной из лодок, что плывут к болотам.
— Лодочники туда не плавают, — возразил Граф. — И лично я не могу оставить того, кто выпустил меня на свободу.
— Спасала она нас или нет, довольно спорно, — пискнул Воздержавшийся.
— Да, это надо ещё доказать, — подхватил Учитель. — Кроме того. Слишком велика вероятность того, что она отдаст нас травнице.
Они перешли на язык, напоминающий птичий клёкот.
Дышать стало совсем не выносимо, и Мира потеряла сознание. Когда вновь пришла в себя, услышала писк Молчуна: