Мари.
Она повторяла имя, пока все смыслы в нем не стерлись, но даже тогда не получалось соврать себе. Сознание пребывало в зыбком состоянии полудремы, когда уже нет сил что-то сделать, и мир воспринимается криво и размыто. И ты все осознаешь, но не можешь отреагировать.
Мари.
От этого слова хотелось выть. Каждый вечер она гладила приютившийся под ключицей оберег. Он напоминал ей о ком-то родном и знакомом. Она забывала, откуда он и зачем, путалась в своих догадках и в итоге сдавалась.
Мир и дальше катился по рельсам. Мария не вмешивалась, не задавала вопросов, решив, что так будет лучше. Она выбрала путь забвения.
Мария сделала глоточек кофе и блаженно сощурилась. Горло обожгла мягкая горечь с едва уловимой кислинкой, пряная часть обволакивала нутро, заставляя сердце биться чаще. Подумав, Мария приправила кофе корицей. Ее никогда много не бывает.
Время завтрака уже подходило к концу. Мария сознательно тянула с этим, отламывая от бутерброда по кусочку и грея в руке остывшую кружку. День начался. Она понятия не имела, что с ним делать. За неделю Мария успела прочитать все книги из домашней библиотеки, перепробовать все соли для ванн, даже тяжелый иланг-иланг, обойти почти каждый закуток Красной и хотя бы по одному разу посетить все магазины в районе. Денег у нее оставалось еще прилично, но тратить чужие — свои — запасы она боялась. В квартиру было куплено только самое необходимое.
Хлопоты закончились, как и развлечения. Мария не знала, чем заняться сегодня. Ей претила сама мысль о том, чтобы выбраться с Красной и уползти куда-нибудь в другую часть города. За каждым углом ей чудились лестницы, круто уходящие вниз. Мария не боялась. Она стала достаточно сильной, чтобы справиться с этим. Ее напрягала сама перспектива.
Мирные жители Красной выглядели милыми и безобидными, но за ее пределами можно было обнаружить других существ. Как это описывала ведьма в своем дневнике, были нелюди от человека и нелюди от древности. Первые были потомками смертных и легко уживались с обычными жителями города. Вторые гордились своей инаковостью и не признавали никакую мораль. Они чтили чистоту крови и милые средневековые традиции вроде жертвоприношений в Самайн. Надо ли говорить, что о них Мария и знать не хотела. Они называли себя истинными или первородными, но по сути были просто рухлядью минувших веков, каким-то образом добравшейся до современности. Говорят, их стремились истребить во все времена. Видимо, плохо старались, раз в городе жила Магда и другие.
Может, эти создания и не были чудовищами в прямом смысле этого слова, но достаточно близко подходили к черте, отделяющей гуманное и разумное от дьявольского и зверского.
— Сегодня пойдем к набережной, — решила Мария.
У нее, как и у многих одиноких людей, выработалась привычка говорить самой с собой. Мария причисляла это к видам заботы о себе.
— Нужно будет взять накидку, — решила она.
В голову настойчиво лезли мысли о том самом Ярославе. Как ей помочь нелюдю? Больше ее беспокоило то, что скрывалось под речной водой. Нечто, породившее блуждающие огоньки, вполне могло дотянуться и до ведьмы. Кто знает, чем оно питалось.
Мария в который раз подавила нарастающее беспокойство и оделась.
— Не переживай, — сказала она отражению в зеркале. — Сейчас день, солнце светит, на улице полно людей. Никто не посмеет тебя тронуть.
Хотелось бы верить. Она потуже затянула шнурки на ботинках и вышла из дома.
Начиналось бабье лето. В этом году оно пришло гораздо позже обычного, но Марии больше нравились тихие погожие деньки, чем привычные осенние ливни. Люди тоже не возражали задержавшейся теплой погоде. Нелюди, как поняла Мария, нейтрально относились ко всему. Правда, несколько соседей, которые выходили исключительно ночью, иногда возмущенно ворчали на лестничной клетке из-за повышенной солнечной активности. Волчата же, радостно бегающие в парке, явно не расстраивались. Парочка пролетающих мимо фей остановилась, чтобы обсудить с Марией странности в лунном календаре. Как ведьма, она не могла признаться в незнании подобных тонкостей, поэтому терпеливо слушала и с важным видом поддакивала. Малышки со сверкающими крыльями неизменно благодарили ее за приятную беседу и летели дальше, гонять белок от своих складов пыльцы. Мария сделала вывод, что феям нравилась теплая осень, но они негодовали из-за ее аномальности.
Она спустилась к набережной, рассматривая по пути утыканные новостройками аллеи. Мария по дороге к реке насчитала целых четыре жилых комплекса, разного калибра и стоимости. Очевидно, людям нравилось селиться рядом с Красной. Чем-то она привлекала всех, даже нелюдей, становясь своеобразным сердцем города.