– Гулл вернулся обратно в лодку.
– Что – сам? – удивилась Робин. – О боги! Танакви, да что же с ним такое?
– Ему сильно досталось на войне.
Тут откуда-то пришлепал Утенок. Он нес с собой Леди – как обычно, за голову.
– Дело вовсе не в этом, – возразил он. – Дядя Кестрел же вам говорил. Варвары заколдовали Гулла, и теперь они хотят, чтобы он шел к морю.
– Утенок, золотце, я в это не верю, – ответила Робин, но вид у нее был обеспокоенный. – Танакви, мне приснился сон…
Но в тот раз я так и не узнала, что же такое приснилось Робин, потому что именно в этот момент вернулся Хэрн и забубнил насчет того, что хорошо бы к вечеру добраться до конца озера. И Робин, должно быть, забыла про свой сон. Но что бы это ни был за сон, он пошел ей на пользу. После этого озеро уже не внушало ей такого страха.
А оно было и вправду огромное. Мы плыли по нему целый день и еще полдня. За островом озеро расширилось и стало таким большим, что противоположный берег был еле виден. Теперь его усеивали островки, но мы быстро усвоили, что к ним нельзя подплывать близко – наш киль так и норовил зацепиться за какое-нибудь затопленное дерево или куст, которые когда-то, до половодья, росли у берегов. Один раз нам чудом удалось увернуться от куста, и еще раз – от большого расщепленного сука, который несло течением. Из-за паруса я не разглядела его вовремя.
До прихода варваров на берегах этого озера жило много народу. Нам попадались плавающие доски, и нарубленные на зиму поленья, и клетки для куриц, и бочки, и стулья. Утенок видел двух утонувших кошек, а я – собаку.
И все мы, кроме Гулла, видели труп человека. Это было ужасно. Мы подплыли поближе, потому что Робин почудилось, будто несчастный еще жив. Но потом, когда мы подобрались к нему вплотную, оказалось, что его колышут волны. То есть ее. Нам показалось, что это все-таки девочка. Но она была такая маленькая, а одежда у нее – такая странная, что точно сказать было нельзя. Может, все-таки мальчик. Длинные волосы утопленницы потемнели от воды, но мы все-таки разглядели, что они были светлые и вьющиеся.
– Это кто-то из варваров. – Утенок взял шест и перевернул девочку.
У нее оказалось перерезано горло. Утенок быстренько отпихнул труп подальше, а потом его стошнило. Нам всем сделалось плохо. Никто ничего не сказал, но мы все поняли, что теперь не сможем даже приблизиться к собственным соотечественникам. Мертвая девочка выглядела в точности так же, как и мы.
Мы проплыли через все озеро и не заметили ни единой живой души. Пару раз вроде бы видели еще трупы, но не стали к ним подплывать. Ни одной лодки, кроме нашей, на озере не было.
Ближе к вечеру пошел дождь. Над нами повисла большая фиолетовая туча – очень низкая, куда ниже всех прочих. И хлынул ливень. Позади озеро серебрилось под солнцем, а впереди встала огромная радуга. Она перекинулась через мыс, заросший темно-зелеными соснами, а концы ее уходили в озеро. Деревья просвечивали через радугу и тоже казались разноцветными.
– Ну что ты скажешь! Опять нам не везет! – уныло протянул Утенок.
До соснового мыса было далеко. К тому времени, как доплыли до него, уже настал вечер, и мы решили заночевать там. Гулл принялся возражать, но к этому все уже привыкли.
– Гулл, мне очень жаль, но нам нужно отдохнуть. – Для Робин это была просто-таки небывало суровая отповедь.
Брат не стал выходить из лодки. Мы попытались его вытащить, но он сидел как приклеенный. В конце концов нам пришлось подогнать лодку к такому месту, где она оказалась укрыта от ветра, и там вытащить ее из воды вместе с сидящим в ней Гуллом. Все боялись, как бы он не уплыл один, пока мы будем ужинать. Место это было низиной, и здесь тек ручеек меж болотистых берегов. Озеру пришлось изрядно подняться, чтобы добраться сюда, но, вообще-то, местность и без того была влажная. В изобилии рос тростник; а еще из воды поднимались ирисы и уже вовсю зеленели. В воздухе стоял аромат танакви и запах дыма. Робин никак не удавалось разжечь костер.
– Ой, гляньте! – воскликнул Утенок, указывая куда-то в тростники. Там стояла цапля и, склонив голову набок, высматривала рыбу. – Гляньте! Ноги – как ходули, в точности как у Хэрна.
Это Утенок решил припомнить Хэрну ту его дразнилку с утиным выводком.
Хэрн взревел и кинулся на Утенка.
Утенок нырнул в тростники, прихватив Леди с собой.
– И еще длинный нос! – крикнул он через плечо.
Хэрн с воплями понесся за ним.
– Танакви, останови их! – воскликнула Робин.
Она склонилась над костром и все пыталась его раздуть.
Я с ворчанием двинулась следом за братьями. До сих пор думаю, что это было свинство с их стороны. За Хэрном оставалась полоса примятого тростника и глубокие отпечатки ног, которые заполнялись маслянистой водой. Я была совершенно уверена, что Утенок нырнул куда-нибудь в сторонку и залег. Когда я дошла до озера, то увидела Хэрна – разъяренный черный силуэт на светлом фоне воды. Он стоял, чуть склонив голову, и обшаривал взглядом мокрый склон. За ручьем и озером виднелся мыс, поросший соснами.