«О нет, только не это! — подумала Лариса. — Опять он за свое. Как же меня все это достало, честное пионерское».
— Ты, кажется, о «Чайке» хотел поговорить? — спросила она.
— Вот! — торжественно воздел палец к потолку Евгений. — Всегда одно и то же! Ты ни о чем, кроме ресторана, и думать уже не можешь! А о том, как у мужа дела…
— И как же у тебя дела?
— …Может, у него проблемы… — не слушая ее, продолжал Котов. — Может, ему помощь требуется… А ты…
— Котов, у тебя проблемы?
— Да нет у меня никаких проблем! — взревел Евгений. — Я, может, любви хочу!
— Не кричи, у меня голова болит.
— Вот так всегда! Я же для тебя стараюсь, Ларочка, — перешел он на проникновенный тон. — Ты себя совсем угробила с этой работой, с этим хобби твоим дурацким! Ну женское ли это дело — мразь всякую искать, а?
— Короче, Котов, если ты не про «Чайку», то я спать пойду. Нотаций мне и в школе достаточно прочитали.
— Да закрою я твою «Чайку»! — треснул по столу кулаком Котов. — И все!
Лариса пару секунд стояла, раздумывая, как поступить: треснуть ли по столу кулаком или лучше — по глупой мужниной голове? А может, просто уйти? Как ни странно, головная боль начала потихоньку проходить. То ли лекарство подействовало, то ли в предвкушении предстоящей схватки ее голова решила поработать.
— Котов, песик мой, — обманчиво ласково произнесла Лариса, — ты с дуба упал? Ты что это такое надумал? А?
— А что? — вызывающе переспросил Котов. — Дома будешь сидеть, а не п-по этим… по студиям всяким шляться!
— Да мы только за счет «Чайки» и живем! Всего бы этого «быта», который тебя так не устраивает, не было бы! Сидел бы сейчас в хрущевке, а не здесь, вот тогда бы и мог с полным правом жаловаться на отсутствие нормальных условий. Но не здесь!
— Ну и что? — упрямо набычился Котов, не выпуская из рук бутылку и колотя ею по столу.
«Сейчас она разобьется, как пресловутая лодка, — подумала Лариса. — А убирать кто будет?»
— Знаешь, дорогой, я не люблю скандалы, и ты меня лучше не трогай. Не ровен час — устрою тебе такое, чего ты вовек не забудешь! — пригрозила Лариса.
— Слабо!
— Котов, — отеческим тоном сказала Лариса, — у тебя что, любовницы закончились? Что ты ко мне пристал?
— А на хрена мне эти любовницы, если у меня жена есть?
Котов оперся о столешницу, встал и подошел к ней. Как ни странно, запах коньяка не вызвал у Ларисы никакого отвращения.
— У меня вон какая жена… красивая.
— Дурак ты, Котов, — ласково ответила жена. — С жиру бесишься.
— Знаю, — не стал спорить Котов. — А «Чайка», так и быть, пускай живет!
В общем, спали они вместе, и ночь была на удивление приятной.
На следующее утро Лариса проснулась свежей и бодрой, даром что голова вчера болела, да и полночи они с Котовым, так сказать, были одной семьей. Сейчас же Котов сладко сопел, лежа на половине своей огромной кровати. Лариса потянулась и встала.
Тихонько вышла из комнаты мужа и отправилась к себе. Потом, приняв душ, спустилась на кухню, сварила себе кофе и закурила, вдыхая аромат табака и своего любимого напитка. Сегодня она приготовила черный кофе по-президентски, как она его называла. Нужно засыпать только что смолотый кофе очень хорошего сорта, например настоящую «Арабику», в предварительно подогретый кофейник, чуть-чуть посолить и залить кипятком. Через пять минут, когда напиток настоится, его размешивают и переливают в другой кофейник, тоже подогретый. Такой кофе не требовал стояния у плиты и обычно помогал Ларисе думать. Вот и сейчас ее мозг медленно, но верно пробуждался от трехмесячной спячки, ставя перед Ларисой первые цели и задачи.
Для начала надо вернуть себе сотовый телефон. Хотя, если честно, эта мышиная возня со злосчастной трубкой начала уже порядком ее доставать. Проще новый купить. А тот человек, чей номер она потеряла, сам ей позвонил. Было очень неловко, так как Лариса привыкла выполнять свои обещания, но все обошлось.
Лариса взяла лежащую на столе трубку радиотелефона и набрала номер телестудии.
— Да? — после некоторого молчания взяла трубку Муся. Голос был заплаканным. — «Робин-Бобин» слушает. Кабинет директора.
— Мусечка, это Лариса Викторовна. Котова. Я бы хотела…
— Ой, здрасьте, Лариса Викторовна! У нас тут такое!.. Ой, я скоро с ума сойду с этими ментами! Алексей Владимирович такой молодец, взял и уехал! — неизвестно, чего было больше в этом возгласе: недовольства или зависти к шефу, который умудрился смотаться с работы в это опасное для жизни время.