Приступить к выяснению
Вновь домой вернутся журавли
Ирина Горбачева
Глава 1
СССР. г. Ростов-на-Дону. 1951 г.
Почему этот период последних тёплых дней, красочно раскрашенных кустарников и деревьев называют Бабьим летом? У мужчин в эти дни тоже поднимается настроение. Хочется жить! Нет, хочется жить и наслаждаться жизнью. Хочется вдыхать полной грудью этот воздух родного, любимого города с запахом реки, несущимся с Дона, смешанным с ароматом осенних цветов, дымком от небольших костерков, сжигающих опавшие листья. Прошло шесть лет после Победы, а разрушенный город преобразился до неузнаваемости. Город и горожане, уставшие от тревог и оккупаций, а они перенесли их две, словно расцвёл заново, будто жители хотели изжить серо-чёрный цвет войны и порадовать себя радужностью цветущих веранд, клумб в скверах и парках города.
Сергей Колобов после окончания смены на заводе «Ростсельмаш», где он работал газосварщиком, заскочил домой, переодеться и перекусить. От вкусного аромата ухи, засосало под «ложечкой». Настоящий дончак от рыбки никогда не откажется. А что может быть вкусней пахучей маминой ухи?!
— Сынок, не спеши, поешь нормально, я ещё рыбки нажарила. С утра ездила на рынок, да так повезло, так повезло, — на звук дверного звонка мама вышла в коридор.
— Колобов Сергей Михайлович здесь проживает? — Услышал Сергей басовитый мужской голос.
Через минуту в комнату вошёл человек в военной форме, но без погон, по выправке в нём сразу угадывался бывший фронтовик.
— Распишитесь, пожалуйста. Вам повестка на срочную службу в ряды Советской Армии.
— Боженьки мои, — запричитала мать, но её причитания остановил нежданный гость.
— Успокойтесь мамаша, не на войну сын пойдёт. С ней, заразой, покончено раз и навсегда! А долг своей Родине отдать надо. Это почётная обязанность любого гражданина, — после росписи Сергея в каком-то журнале, он протянул ему руку и крепко пожал её, — поздравляю, — и, обернувшись к матери, громко произнёс, — или вы опять хотите, чтобы всякая гадина к нам своей страшной рожей повернулась?
— Нет, не хочу, — испугано произнесла мама Сергея.
— Это правильно, — пробасил военный с наградными кубиками на левой груди и несколькими красными полосками, определяющими количество ранений, на правой.
— Ну, чего ты, мамуль, — Сергей, проводив мужчину, нежно обнял мать, — ты же у меня одна и я у тебя один, скорее всего где-то рядом буду служить. Не переживай, три года пролетят мигом. Что со мной случится?
Мать кончиком передника вытерла слёзы, поцеловала сына в щёку.
— Куда собрался? Всё не набегаешься? То в футбол гоняешь, то с ребятами пропадаешь до утра. Тебе вон, что написано — явиться в трёхдневный срок. Надо бы проводы собрать.
— Мам, какие проводы? Прогладь мне лучше стрелки на брюках.
— Как какие, что ж если мы с тобой вдвоём остались, то и проводы справить не можем? Слава Богу, не бедствуем, есть, что на стол поставить.
— Родни у нас нет. Осталось раз, два, да обчёлся. Кому меня провожать?
— Нам соседи, что родня. Всю войну друг дружке помогали. Мы во дворе и накроем, как Сашку Беспалого провожали, помнишь? Как хорошо было, душевно. Все принесли кто, что смог, да Антон с Клавдией наготовили, а как песни мы всю ночь пели!
Мать положила брюки с очень широкими брючинами на одеяло для глажки, накрытое белой простынкой, — вот мода пошла, это ж надо такие широченные! Если по нормальному скроить, так из них и брюки тебе и мне юбка вышла бы отличная. Серёж, слышь, что говорю? Говорю, хорошо проводили Санька, так ему и отслужилось легко.
— Мамуль, как проводишь меня, так и сделай из этих брюк себе юбку. Я вернусь, уже такие носить не будут. А провожай, как хочешь. Можно и во дворе. Лишь бы дождь не подвёл. Завтра суббота, я последний день отработаю, получу расчет, и заявление в кадрах оставлю, об уходе на службу. В выходной в воскресенье проводите меня, а в понедельник пойду в военкомат с вещами. А сейчас, мамуль, не обидишься? С ребятами погуляю, я не поздно вернусь, но ты меня не жди. Ложись спать. Не переживай.
— Только не поздно и осторожно, бандюгов по городу, что грязи. Из них целый сарафан получится, перелицевать, так совсем, как новый будет, — задумчиво сказала женщина, но тут, же спохватившись, прикрыла ладонью рот, — Господи, что это я, сына в Армию забирают, а я о чём?
Сергей выскочил из парадного подъезда высокого четырёхэтажного дома сталинской постройки, прямо к троллейбусной остановке.
— Серёга, дай закурить, а то выпить так хочется, что от голода подохну, — шутя, но чистую правду сказал безногий сосед дядя Вася, сидевший на своей деревянной каталке с пристроенными к ней роликами.