Аллея шла вдоль фасада «Усадьбы». Холли знала, что вот-вот покажутся боковые ворота, за которыми находится конюшня. В течение нескольких лет эти ворота оставались запертыми и постепенно ржавели, так как в «Усадьбе» никто не жил. Сейчас они были открыты настежь. Роберт успел въехать во двор, и Холли, следовавшая за ним на своем пикапе, невольно притормозила, поддавшись охватившему ее любопытству. Ей вдруг ужасно захотелось хоть одним глазком взглянуть на старинный дом, знакомый с детства.
Много воды утекло с тех пор, как она побывала здесь в последний раз — тайком залезла с мальчишками во время деревенского праздника, устроенного в парке, окружавшем «Усадьбу». Как давно это было! Холли отчетливо помнила восторг и благоговение, охватившие ее при виде бесчисленных просторных залов. Зачем владелице поместья, одинокой старой даме, такое множество комнат, удивлялась Холли. Ей тогда было лет восемь или девять. Конечно, идея залезть в дом без ведома взрослых принадлежала Полу — он всегда был заводилой в их компании. Роберт тоже присоединился к ним, и именно он помог Холли перелезть через слишком высокий подоконник. Спрыгнув на пол, она оказалась под зашитой его сильных рук.
В таком виде их и застала экономка хозяйки дома миссис Пауэрс. Разгневанная неожиданным вторжением ватаги ребятишек, она потребовала объяснений. Из всей троицы один Роберт не растерялся. Он рассыпался в извинениях и держался с такой подкупающей искренностью и достоинством, что пожилая женщина смягчилась и сменила гнев на милость. Холли уже тогда следовало понять, что мужчина, обладающий столь незаурядной способностью очаровывать женщин, рано не женится и не удовлетворится размеренной семейной жизнью.
После этого случая Холли начала относиться к Роберту с обожанием. Она буквально боготворила его и следовала за ним по пятам, пока Пол не заявил ей напрямик, что она мешает им играть в свои игры. И вообще они не желают, чтобы девчонки путались у них под ногами. Холли беспрекословно подчинилась и продолжала поклоняться своему кумиру в молчаливом одиночестве.
Погрузившись в воспоминания, Холли не сразу сообразила, что вот уже несколько минут сидит в машине с включенным мотором перед открытыми воротами. Да он Бог знает что обо мне подумает! — спохватилась она и уже собралась нажать на газ, но в этот момент Роберт вышел из «мерседеса» и направился к ней.
Холли бросило в жар. От внезапно охватившего ее смущения она опустила голову, чувствуя, как обжигающий румянец заливает бледные щеки. О Господи, она краснеет! А ведь думала, что начисто утратила эту способность десять лет назад. Только бы Роберт не заметил ее замешательства, горячо молилась она про себя, надеясь, что волосы, мягкой волной упавшие на лицо, скроют пылающие щеки. Она начала лихорадочно переключать передачи, но уехать не успела. Роберт вплотную приблизился к ее пикапу и положил руку на окно машины.
— Неплохо бы повидаться с Полом, — сказал он, — но, кажется, он куда-то уехал по делам?
— Да, — коротко подтвердила Холли.
— Ну ничего, у нас впереди много времени. Когда он вернется, нам будет о чем поговорить, ведь мы так давно не виделись. Кстати, когда он возвращается?
— Точно не знаю.
— Ммм… ладно, я снял здесь неподалеку небольшой коттедж, чтобы приглядывать за ремонтом «Усадьбы». Поживу там, пока работы не закончатся. Так что в обозримом будущем я никуда не денусь.
Говоря это, он наклонился и облокотился на открытое окно машины. Холли уловила запах его кожаной куртки, свежий аромат хорошего мыла, исходящий от сильных пальцев. Руки у него загорелые, ногти чистые, аккуратно обрезаны, но не отполированы. На указательном пальце — небольшая ссадина, на тыльной стороне ладони — еле заметный старый шрам. Интересно, откуда этот шрам, подумала Холли. Может, он бросился защищать одну из тех красоток, с которыми его вечно фотографируют, от слишком настойчивого внимания назойливых репортеров? Холли перевела взгляд на свои руки. Они тоже поцарапаны — следы борьбы с чересчур разросшимся розовым кустом, отчаянно отстаивавшим свое право распространяться вверх и вширь без всяких ограничений. Куст вышел победителем в этой схватке, но Холли торжественно пообещала, что займется им осенью, если он будет продолжать завоевывать чужую территорию. Нельзя же быть таким жадным!