Холли сделала невольное движение, будто пыталась развеять душное облако эмоций, мешающее видеть реальность. В таком состоянии трудно надеяться на то, что когда-нибудь ей удастся стряхнуть с себя путы прошлого, сойтись с другим мужчиной, обрести с ним духовную и физическую близость. Какой-то частью души она все еще в прошлом — самой уязвимой, податливой частью, которая не может освободиться от прежних воспоминаний. И в этом таится огромная опасность.
Женщина всегда помнит своего первого любовника. Какой бы ни была первая любовь, счастливой или несчастной, она не забывается. Однако нельзя цепляться за память о ней, отказываться от всего, что помогло бы забыть о первом мужчине, — иначе можно дойти до саморазрушения. Отношения с Робертом заняли определенное место в ее памяти, но было бы безумием придавать им слишком большое значение.
Что она с собой делает? Пытается наказать себя за то, что Роберт не любил ее, внушить себе, что недостойна любви, не способна пробудить в мужчине сильные чувства? В любом мужчине или только в Роберте?
Нет, все не так. Она не дурочка, упивающаяся собственными страданиями, а зрелая, разумная женщина. Настолько разумная, что позволила Роберту прикоснуться к себе, поцеловать? Очень разумное поведение, ничего не скажешь… По лицу Холли прошла судорога. Самое лучшее было бы прогнать его… а еще лучше — вообще не открывать дверь, не впускать его в свой дом, в свою жизнь… Какое ей дело до его побуждений? Неважно, что заставило его прийти. Пора подумать о себе, задать себе простой и ясный вопрос: почему она не в силах забыть прошлое?
Возможно, другой мужчина, новый любовник, помог бы ей выздороветь, избавиться от власти Роберта, но она ни разу не дала никому возможности сблизиться с ней. Вместо этого продолжает упорно цепляться за свои воспоминания, страдает… мучается сомнениями и чувством вины.
Вероятно, единственное средство преодолеть все это — посмотреть правде в глаза, позволить Роберту… что? Обнимать ее, целовать, пользоваться ее слабостью?
Да что с ней такое? Неужели ей действительно хочется вернуться в прошлое, снова испытать муки любви к Роберту? Нет, этого нельзя допустить. Не настолько же она глупа. Знать бы наверняка, что с ней такое происходит…
ГЛАВА ПЯТАЯ
— Ты похудела?
Неожиданный вопрос, который задала Элейн и в котором слышались явно обвинительные нотки, заставил Холли вздохнуть.
— Да нет, не думаю… Просто устала немного. Как ты доехала?
— Ах, ты же знаешь, в каком состоянии у нас железные дороги и как работает наше железнодорожное ведомство, — отмахнулась Элейн. — Хотя должна признать, что они стараются изо всех сил. Так, на этот раз, если поезд вдруг неизвестно почему останавливался, пассажиров не оставляли в неведении и тревоге, как это бывало раньше, а начинали подробно описывать, почему поезд стоит как вкопанный, и обрушивали при этом на слушателей массу технических подробностей. Даже не знаю, что меня больше раздражает, — прибавила она с усмешкой.
Обе женщины рассмеялись.
— Кстати, спасибо, что заехала за мной в гостиницу. Извини, я свалилась тебе как снег на голову. Конечно, следовало предупредить заранее, но у меня возникла одна мысль, по-моему, очень удачная, и мне не терпелось поскорее поделиться с тобой. В числе моих клиентов появилась молодая женщина, она модельер, создает коллекции одежды из натуральных тканей. Я видела ее образцы и подумала, что было бы неплохо вас познакомить. Ты могла бы сфотографироваться в одном из ее костюмов. Опубликуем эту фотографию в каком-нибудь журнале, дадим соответствующий текст — подчеркнем ваше бережное отношение к окружающей среде и свяжем это с предстоящей презентацией твоих новых духов.
У Холли вытянулось лицо.
— Знаю-знаю, что ты хочешь сказать… но хотя бы обещай подумать, хорошо? — попросила Элейн, выходя вслед за Холли из гостиницы. — Поверь мне, с точки зрения рекламы это потрясающая идея. Я видела у нее один костюмчик из натуральной неотбеленной шерсти, дополненный драпировкой из шотландки, — настоящий шотландский плед, купленный на толкучке! Эффект поразительный!
— Незачем было ходить на толкучку, — проворчала Холли. — По-моему, у меня сохранилось одеяльце из шотландки, которое мы использовали как подстилку для собаки. На нем наверняка осталась самая настоящая собачья шерсть.
Элейн бросила на нее испытующий взгляд.
— Моя идея тебя не вдохновляет?
— Ты же знаешь, как я не люблю фотографироваться. Опять нарядят как куклу и заставят неестественно улыбаться, — уклонилась Холли от прямого ответа, видя разочарование Элейн. — Может, обойдешься без меня? Надень этот костюм на кого-нибудь другого…
— Конечно, можно попробовать, но это будет не то. Послушай, а куда мы едем? — спросила Элейн, когда Холли усадила ее в машину и завела мотор. — Могли бы поесть в гостинице.
— Хочу показать тебе наш новый ресторан с баром, который недавно открылся. Очень хороший. Уверена, он тебе понравится. Еда очень простая, без затей…
— …полезная для здоровья, поскольку ее готовят из экологически чистых продуктов, — подхватила Элейн с улыбкой. — О'кей, сдаюсь.
— Ресторан размещается в средневековом амбаре, причем кухня на виду у посетителей, — продолжала Холли, пропустив мимо ушей ироническое замечание Элейн. — В нем что-то есть, какая-то совершенно особенная атмосфера. Я подумала, что мы могли бы использовать его интерьер для рекламы наших духов.
— Но ведь мы уже решили, где будем снимать — в Уэльсе. Окутанные туманом зеленые холмы, вересковые поля…
— Ммм… да, но мои духи предназначены для зимы. А в этом ресторане — старинный очаг, стены из темного дерева, высокие сводчатые потолки… Все это весьма созвучно тому, что я хотела выразить, создавая новый аромат.
— То есть, пользуясь твоими духами, покупатель должен вспоминать не о влажной овечьей шерсти, а об отсыревшей древесине, — поддразнила ее Элейн, но тут же извинилась, побоявшись, что Холли обидится. Но та в достаточной мере обладала чувством юмора и только посмеялась шутке Элейн.
Ресторан находился совсем рядом.
— Прожектора, установленные перед входом, аккумулируют дневной свет, который используется в качестве источника энергии, — объяснила Холли своей спутнице, пока они шли с автомобильной стоянки, — а гравий взят из заброшенного карьера, превращенного теперь в пруд.
— Не знаю, откуда он взят, но каблуки я точно обдеру, — проворчала Элейн.
Однако, когда они вошли внутрь, ее настроение резко изменилось. Она перестала ворчать и с интересом огляделась. Глаза у нее заблестели.
— Ты права, — согласилась она после продолжительной паузы. — Интерьер действительно своеобразный. И… знаешь, пожалуй, мы в самом деле могли бы использовать его в рекламных целях. А владельцы согласятся, как ты думаешь?
— Не знаю, пока я с ними не говорила. Даже не успела выяснить, кто здесь хозяин. Зато познакомилась с шеф-поваром, молодым парнем из местных. Выпьем чего-нибудь в баре или сразу пойдем в зал?
— Нет, давай поскорее закажем что-нибудь. Я умираю с голоду, да и разговаривать за столиком удобнее.
Улыбающийся официант проводил их в просторный зал, усадил там и, вручив меню, бесшумно удалился.
— Я вот о чем подумала, — начала Элейн, после того как они изучили меню и сделали заказ. — Почему бы тебе не приехать в Лондон на несколько дней? Подберем тебе костюм для презентации и…
— Не уверена, что смогу, — перебила ее Холли. — Пока Пол отсутствует…
— О, но ведь к презентации он вернется, не так ли?
— Да, — неохотно согласилась Холли, — но я все равно сомневаюсь…
— Ладно, вообще-то торопиться некуда, можно немного подождать… — Элейн не закончила свою мысль: принесли заказанные блюда. Она принялась за еду и через некоторое время одобрительно кивнула: — Ммм… Очень вкусно. Твой шеф-повар знает свое дело.
— Он не мойшеф-повар, — сухо заметила Холли.
— О Господи, какой красавец!.. — восхищенно прошептала Элейн, глядя через плечо Холли. — Да к тому же один. Вот это мужчина! Великолепный экземпляр.