Кэндис тактично молчала, не сводя с нее внимательного взгляда. Убедившись, что Холли больше ничего не скажет, она вздохнула и твердо заявила:
— Никогда, клянусь вам, никогда мы не были с ним близки. Более того, я совершенно точно знаю, что у Роберта вообще никогоне было. И дело вовсе не в том, что женщины не пытались его обольстить. Еще как пытались! Просто гроздьями на него вешались. Он же очень привлекательный мужчина… в Нью-Йорке такие, как он, пользуются бешеным успехом. При желании он мог бы… — Она выразительно повела плечами и серьезным тоном добавила: — Холли, Роберт в высшей степени порядочный человек, секс без любви его не привлекает.
Холли вспыхнула, вспомнив, как часто мысленно обвиняла его в том, что он воспользовался ею для удовлетворения своих плотских желаний. Как же она заблуждалась, как несправедливо судила его…
— Кэндис… но если он, как вы говорите, любит меня, почему же он не сказал мне об этом? Почему даже не попытался меня разыскать? Почему?
— По-моему, этот вопрос следует задать ему, а не мне, — ответила Кэндис. — Я свой долг, как мне кажется, выполнила: сыграла роль доброй волшебницы. Ей-Богу, Холли, когда я понаблюдала за вами обоими на вечеринке, мне очень захотелось подтолкнуть вас друг к другу и сказать: ребята, бросьте валять дурака. У вас же на лбу написано, что вы влюблены. Стоило вам встретиться взглядами, и воздух буквально начинал вибрировать от напряжения, только разве что искры не сыпались. Холли, вы же любите Роберта, правда?
Какой смысл отрицать очевидное?..
Холли кивнула.
— Да, люблю, всем сердцем, всей душой.
Кэндис удовлетворенно улыбнулась и облегченно вздохнула.
— Ну слава Богу, наконец-то. Почему бы вам не сказать ему об этом? — деловито предложила она.
— Мне? Сказать ему? — изумилась Холли. Глаза у нее округлились.
А вдруг Кэндис все-таки ошибается и Роберт к ней, Холли, совершенно равнодушен? Воображение нарисовало ужасную сцену: вот она изливает ему душу, бросает свою любовь к его ногам… он явно шокирован, недоволен, смущен ее признаниями и в конце концов отвергает ее, в очередной раз произносит холодные, жестокие слова…
— А почему нет? — невозмутимо продолжала Кэндис, не сводя с нее глаз. — Поверьте, на вашем месте я не колебалась бы ни минуты. — Она бросила взгляд на часы и всплеснула руками. — Ой, мне пора бежать, я опаздываю на свидание. Да нет же, не с Робертом, — успокоила она Холли. — Насколько мне известно, он сейчас сидит в одиночестве у себя дома и, несомненно, грезит о своей возлюбленной. Свидание у меня с вашим братом. Мы с Полом идем в ресторан. Между прочим, скажите мне, Холли, как вы оцениваете мои шансы убедить его в том, что мужская свобода в конечном счете не такая уж большая ценность? Ну, и, если мы об этом заговорили, ответьте еще на один вопрос: вам бы не хотелось иметь американскую невестку?
Холли ахнула. Кое-как справившись с изумлением, она весело рассмеялась.
— Если этой невесткой станете вы, Кэндис, я ничего не имею против. Более того, я буду в восторге! — воскликнула она и прибавила: — Попробуйте напомнить Полу, что он не молодеет, как и все мы. А если я первой выйду замуж, я обеспечу нашу компанию целым выводком будущих директоров, и Полу придется довольствоваться ролью доброго дядюшки-холостяка.
Холли проводила Кэндис до машины. На прощанье женщины обнялись. Кэндис серьезно сказала:
— Поезжайте к нему, Холли. Все, что я вам сказала, — чистая правда. Только в сказках первый шаг всегда делает мужчина, а женщина сидит себе в каком-нибудь замке и безмятежно дожидается, пока он соберется с духом. В жизни все по-другому. Мужчины — не боги, они обыкновенные люди. Порой их одолевают те же сомнения и страхи, что и нас, женщин. Иногда они не меньше нас нуждаются в утешении, хотят услышать слова любви.
Спустя час Холли, стоя у окна спальни, пыталась напомнить себе полные житейской мудрости слова Кэндис, но ее мужество таяло с каждой секундой. А что, если Кэндис все-таки ошиблась, неправильно оценила ситуацию? Что, если…
Но что, если Роберт действительно любит ее, Холли? Что, если в ту незабываемую ночь, которую они провели вместе после долгой разлуки, Роберта толкнула к ней не физическая страсть, а глубокая, подлинная любовь? Ведь наутро она не дала ему возможности сказать ей о своей любви — так велико было ее стремление сохранить собственную гордость.
Еще чуть-чуть — и сомнения парализуют ее волю. Не давая себе времени передумать, Холли схватила жакет, бросилась вниз по лестнице и выбежала из дома к машине.
Когда она подъехала к коттеджу Роберта, уже смеркалось. Ни одно окно не светилось, машины во дворе не было видно… Наверно, его нет дома, подумала Холли, ощутив одновременно разочарование и облегчение, но тем не менее заставила себя подойти к входной двери и постучать.
Прошло две или три минуты. Окончательно убедившись, что в коттедже никого нет, Холли повернулась и уже хотела спуститься вниз по ступенькам, как дверь вдруг открылась. На пороге стоял Роберт.
Видимо, он только что принимал душ или ванну. На нем был махровый халат, и Холли заметила струйки воды, стекавшие по голым ногам, — он даже не успел вытереться.
— Холли?
Нескрываемое изумление, прозвучавшее в его голосе, мгновенно отрезвило Холли. Ее охватило жгучее желание закрыть глаза и исчезнуть, провалиться сквозь землю. Что я здесь делаю? — в смятении думала она. Это просто сумасшествие… Какая же я дура, что послушалась Кэндис, поверила, что…
— Я…
— Погоди, а что это мы в дверях стоим? — опомнился Роберт. — Проходи, пожалуйста. — Он шагнул к ней с таким решительным видом, словно собирался силой втолкнуть внутрь, если только она попробует сбежать.
Дрожа всем телом, Холли покорно пошла за ним.
— Я был в ванной, принимал душ, — зачем-то сообщил Роберт. — Весь день копал грядки в огороде. На прошлой неделе пригласил двух парней, они выпололи сорняки, вывезли мусор, вот я и решил немного поработать. Давненько не брал в руки лопату. Так натрудил плечи, что до сих пор болят.
Он слегка поморщился, разминая мышцы. Обычный разговор о житейских мелочах немного успокоил Холли.
— Послушай, подожди минут десять, я поднимусь наверх, вытрусь как следует, оденусь, а потом…
— Нет! — вырвалось у нее. Она знала, что, если ей придется ждать хотя бы две минуты, не говоря уже о десяти, вся ее храбрость улетучится и она попросту сбежит отсюда без оглядки. — Нет, я не могу ждать, — в отчаянии выговорила она, но, заметив, что он нахмурился, с трудом оторвала глаза от его лица и бессознательно задержала взгляд на треугольном вырезе небрежно запахнутого халата.
От вида его обнаженной влажной кожи она еще больше разволновалась. По телу разлилась слабость, в голове зазвенело. Внезапно она осознала всю нелепость своего поведения. Ее затрясло так, как будто внутри заработала мощная бетономешалка.
Поначалу Холли хотела лишь осторожно спросить Роберта, правда ли то, что он все еще любит ее, но сейчас с ужасающей ясностью поняла, что не сможет этого сделать… не сможет задать вопрос, на который он, скорее всего, не захочет отвечать.
Должно быть, до Роберта дошло, в каком она страшном напряжении: он нахмурился и озабоченно спросил:
— Холли, в чем дело? Случилось что-нибудь? С Полом?
Она отрицательно покачала головой.
— Нет-нет, с Полом все в порядке. — Набрав в грудь воздуха и уже не сознавая, что делает, она взволнованно заговорила: — Роберт, я… я люблю тебя, всегда любила и всегда буду любить… В ту ночь я отдалась тебе не потому, что хотела забыть, не потому, что стремилась освободиться от тебя, чтобы полюбить кого-то еще… Я… у меня никогда никого не было… не было другого мужчины, любовника. Я… я просто не могла. Потому что… — Она судорожно сглотнула и умолкла. Ей стало нестерпимо стыдно, щеки загорелись пунцовым румянцем.
Когда она отважилась взглянуть на Роберта, его лицо напоминало застывшую маску. Сердце у нее упало, тело пронзила дрожь. Кэндис ошиблась: Роберт не любит ее!.. Достаточно посмотреть на него — он же просто окаменел. Ее признание повергло его в шок, он явно растерялся и не знает, как выпутаться из неловкого положения, в которое она его поставила.