И вот наступила ясность, позволившая случиться тяжелому решению отринуть воспитание преемника в данный час, жертвуя не только авторитетом родителя, но и потерей человеческих качеств. Еще вчера Клот уничтожил все родильное отделение, чьи развалины было невозможно разобрать за сутки, — и вот теперь, за счет нехватки целых стен, эти особи добрались до оставшихся сотрудников и больных, которых ранее было решено не эвакуировать из-за бунта. Больница была большой, состоящей из четырех корпусов с центральным блоком, что составляло равносторонний крест, причем ее строили в центре Монолита, а от каждого конца можно было провести прямую линию до каждого из четырех блоков: север, юг, запад и восток.
Для спасения невинных людей и детей есть два варианта: прислать вертолеты на крышу для эвакуации максимального количества и открыть доступ к подземным тоннелям, соединяющим больницу с четырьмя блоками. Будь рядом сын, отец со скрываемой гордостью выдал бы приказы, показав преемнику решимость. Но приказы отданы не были. Видео с камер наблюдения больницы транслировалось на десяток мониторов: хищники охотились за людьми, съедая всех без разбора. Пытавшиеся дать отпор лишь отсрочивали несправедливую гибель испуганных до безумия людей, чье потрясение уступало только матерям, не способным спасти своих детей, некоторые из которых убивали их сами, дабы юные создания не познали зубы врага. Все в командном центре ждали приказа в молчаливом ужасе, покрываемые болью и страхом. Стоило лишь предположить недееспособность главнокомандующего, как тот обернулся и заговорил так, что почти смог перенять первенство у монстров в напускаемом на людей ужасе:
— Никакой эвакуации. Эти люди уже мертвы. Техника поможет спасти других. Откроем тоннели, и наш враг узнает о них, что приведет к новым жертвам в блоках. Тоннели нужно сохранить на период возможной эвакуации. Спасти этих людей сейчас — пожертвовать теми, кого мы можем спасти потом. Решение принято.
Чудовищная правда была ненавистна всем и каждому, но сейчас в их руках будущее Монолита и людей на этой планете… Это твердое понимание объединило всех вокруг Козырева, словно они не просто готовились, а были рождены для того, чтобы взять на себя самый трудный выбор, который нельзя переложить на других людей. Тут уже в жертву приносятся не только гражданские, но и та жизнь, которую главнокомандующий со всем штабом пытается сохранить для будущих поколений в ущерб самим себе.
— Никакого доклада Опусу. — Приказ был испытанием верности сейчас и закладыванием маневра в возможном будущем конфликте со столицей, ибо среди его людей вполне может быть предатель или простой осведомитель, обязательно информирующий Опус или же врага. — Лететь сюда с другой стороны солнца месяца три. Либо мы победим противника за это время, либо он победит нас. В любом случае — мы сами по себе. Помните, их природа нам пока не подтверждена. Ими могут руководить. Пока нет доказательства, во имя выживания мы обязаны предполагать самый худший вариант. Это приказ!
Козырев показательно отвернулся к мониторам, дабы за его спиной каждый мог поддаться истинному отношению к нему и его словам, что, в свою очередь, записывала система наблюдения: каждое лицо с каждым взглядом, сердцебиение и давление писал напульсник в подпрограмме, дабы потом спрятанные от глаз люди могли проанализировать объект наблюдения. Также он не стал говорить про Бэккера, который вынудил Петю пробудить врага… Стоп. Все это он знает лишь со слов Насти, внезапно оставленной в живых тем, кто обрек на смерть жителей Монолита. Может ли она лгать? Но зачем? Она с Томасом были единственными свидетелями необъяснимого поведения представителя Опуса и еще двух специалистов, один из которых, к слову, также выходец с Опуса в составе Техгруппы, причем на руках его уже и так много крови… Впечатление такое, что Бэккер оставил Настю и Томаса в живых лишь ради одного — отвлечь внимание! Но от чего? Нет, нельзя поддаваться простому ответу — обвинить Петра и Бэккера проще некуда, особенно не имея и капли намека на выбор времени этой катастрофы: почему сейчас? Что-то неведомое происходит вне конфликта людей и монстров, тут сомнений нет. Настя и Томас сообщили, что предатели просили прощения, чуть ли не скорбя о будущих жертвах… зачем им это? Опять же, какие можно делать выводы со слов Насти и Томаса? Они единственные… свидетели. Неужели он будет верить слову свидетеля? Слово Свидетеля — важная строчка в Наставлении, которое было использовано во зло Клотом, разрушившим больницу. Он тогда говорил, что все будет уничтожено… Ублюдок оказался прав.