— Марк! — пронзительно закричала она, опасно свесившись за перила. — Марк!
— Я здесь! — слабым голосом отозвался он. — Можешь не поднимать тревогу… пока.
Габби казалось, что минула целая вечность, пока Марк не показался наконец над краем скалы. Увидев его окровавленное лицо, она сдавленно охнула и, едва он поднялся на шаг выше, ухватила за плечи и что было силы рванула на себя, всей своей тяжестью откинувшись назад. Марк словно перелетел через перила, и оба без сил распростерлись на каменном полу беседки. Сдавленно ругнувшись, Марк первым поднялся на ноги.
— Не хватайся за лицо, еще занесешь инфекцию, — предостерегла Габби, безуспешно шаря в карманах джинсов в поисках носового платка. — Пойдем, надо поскорее доставить тебя домой.
— Пойдем, только не поскорее, — переводя дух, согласился он. — Я едва живой. Кто же знал, что на мою физиономию обрушится маленькая лавина?
Габби поспешно подставила ему плечо, и пошатывающийся Марк с благодарностью принял помощь.
— Идем, идем, — торопила она встревоженно. — Да оставь ты в покое веревку! Пусть висит. Тебя должен осмотреть врач.
Марк поморщился и ругнулся сквозь зубы — струйка крови потекла по его губам.
— Черт, — пробормотал он, — ну и болван же я! Услышал шум и, как последний кретин, поднял голову именно в тот миг, когда посыпались камни! Хуже всего пришлось моему носу — оттого и столько крови.
— Нет, это я виновата, что вообще позволила тебе спускаться, — проворчала Габби и, обхватив его одной рукой, повела прочь от плато. — Пойдем скорее, ты истекаешь кровью, как недорезанный поросенок.
Он хихикнул, но вдруг позеленел и, вырвавшись из объятий Габби, метнулся в кусты. Миг спустя оттуда донеслись характерные звуки — Марка вывернуло наизнанку. Габби тактично подождала, пока Марк не вернется.
— Извини, — невнятно пробормотал он.
Габби снова обхватила его за плечи и почти поволокла к дому.
— Ну же, пошевеливайся, — подгоняла она. — Мама тобой займется, она у нас опытный спасатель.
При виде окровавленного Марка Хилари Смолл даже вскрикнула от ужаса. Она осторожно обмыла его лицо и приложила к разбитому носу кусочек льда.
— Габби, возьми в морозилке весь лед и отвези Марка в больницу, — велела мать.
Марк отчаянно замотал головой — и тут же охнул от боли.
— Не надо… — промычал он.
— Нет, надо! — строго возразила Габби. — Вдруг у тебя сломан нос?
— Она права, — твердо сказала Хилари. — У тебя может быть сотрясение мозга. Уж лучше показаться врачу.
Габби потребовала у Марка ключи от его машины, помогла ему усесться на переднее сиденье, затем заняла место водителя и завела мотор. Она действовала автоматически и только в больнице, когда Марка увели на осмотр, наконец почувствовала, что выбилась из сил. Ей пришлось долго убеждать заботливую медсестру, что большое пятно на ее желтом свитере — чужая, а не ее кровь.
После рентгена Марк был возвращен ей живой и почти невредимый — только с пластырем на носу и злой как черт.
— Нет ни переломов, ни сотрясения мозга, но мистер Ленокс должен сегодня полежать в постели, и пару дней ему нельзя водить машину, — сообщила медсестра. — После этого он будет в полном порядке.
— Она что, решила, что у меня язык сломан? — раздраженно спросил Марк, когда они шли к машине.
Габби мило улыбнулась.
— Вовсе нет. Она просто заподозрила — и совершенно правильно заподозрила — что мужская гордость не позволит тебе рассказать мне о твоих болячках.
— Как же, сохранишь в такой компании мужскую гордость! — проворчал он и, с негодованием отвергнув помощь Габби, уселся в машину.
Когда Габби, сбросив скорость, свернула на извилистую подъездную аллею «Блу Пайнс», Марк помрачнел еще пуще.
— Я думал, ты везешь меня в «Стоунс».
— В таком-то состоянии? — фыркнула она. — Не глупи.
— Я вполне способен сам улечься в кровать!
— А в твоей сторожке есть кровать?
— Когда я ночую там, то сплю на диване, — помедлив, ответил он.
На том самом диване, где ты проводил свой маленький опыт, зло подумала Габби и твердо объявила:
— Сегодня ты никуда не поедешь. Погоди, сейчас я выйду из машины и помогу тебе выбраться.
Марк ее не послушал и, выйдя из джипа, тяжело облокотился о капот. Вид у него был — краше в гроб кладут.
— Да брось ты ради Бога! — сердито сказала Габби, взяв его за руку. — Пойдем. Мама наверняка захочет узнать, что с тобой, а мне еще нужно забрать из школы Ники и Люси. Можно взять твою машину?
— Как же я могу отказать? — проворчал он.
Габби проигнорировала его недовольство, встревоженная тем, что Марк опять позеленел.
— Тошнит?
— Нет, — солгал он, отирая со лба крупные капли пота.
Хилари вышла им навстречу и обеспокоенно оглядела Марка. Выслушав дочь, она твердо взяла пострадавшего за руку.
— Ники звонила и предупредила, что заночует у подруги, так что если ты, Габби, съездишь за Люси, я присмотрю за Марком.
— Мне бы посидеть немного, — пробормотал он невнятно, — а потом Габби отвезет меня в «Стоунс».
— Ну-ну. — Хилари усадила его в удобное мягкое кресло. — Посиди, отдохни, а там посмотрим.
Габби постояла, молча глядя на Марка, потом заметила, что мать не сводит взгляда с ее испачканного кровью свитера.
— Пойду переоденусь, — быстро сказала она. — Увидимся позже, Марк.
— Да, конечно, — согласился он, не открывая глаз. — Извините, что так вышло.
— Чепуха! — бодро отозвалась Хилари. — Ты ведь искал нашу собаку. Приготовлю-ка я чаю.
Когда мать вышла, Габби коснулась руки Марка.
— Как ты себя чувствуешь? Только говори правду.
— Голова кружится, — пробормотал он и, открыв глаза, в упор взглянул на Габби. — Знаешь, Габби, там, на плато, мне на секунду почудилось, что ты за меня испугалась.
— Конечно, испугалась. — Она слегка покраснела под его пристальным взглядом. — Ты ведь мог разбиться… из-за моей собаки.
— Ну да, из-за собаки. Кстати, о собаке. Что ты скажешь Люси?
— Правду, наверное.
— Бедняжка. Она будет вне себя от горя.
— Знаю. — Габби тяжело вздохнула.
Глаза Марка похолодели.
— Во всяком случае, Брокси не написал ей, что она ему больше не нужна.
Габби взглянула на него почти с ненавистью.
— Тебе так нравится сыпать мне соль на рану?
— Разумеется. Я ведь всего лишь человек.
— Я тоже!
— Да ну? — Марк устало прикрыл глаза. — Вот бы никогда не подумал.
11
Как и ожидалось, Люси была безутешна, когда Габби, осторожно подбирая выражения, сообщила ей о пропаже Брокси. Почти всю дорогу из школы девочка проплакала, и единственным лучиком света во мраке горя оказалось известие, что дома ее дожидается Марк. Стремясь убедить Люси, что взрослые предприняли все мыслимые и немыслимые усилия, чтобы отыскать ее любимца, Габби рассказала о своих бесплодных поисках, а затем красочно описала, как отважно спускался со скалы Марк, чтобы поискать внизу Брокси.
— Понимаешь, Люси, — заключила она, уже подъезжая к дому, — Брокси сейчас, наверное, играет с другой собакой, и ему так весело, что совсем не хочется идти домой. Он скоро вернется. Вот увидишь.
Девочку эти слова не слишком-то убедили, и, едва машина затормозила перед домом, Люси опрометью бросилась к Хилари. Когда ее утихомирили, сняли с нее шапочку и куртку, малышка тотчас огляделась, нахмурилась и гневно сверкнула глазами на Габби.
— А ты говорила, что здесь будет Марк!
— Так оно и есть, — заверила ее Хилари, — но он сейчас отдыхает в комнате Чармиан. Он сильно ушиб голову, когда лазил по скале, и я уговорила его лечь в кровать.
Габби воззрилась на мать с почти священным трепетом.
— Господи, да как тебе это удалось?
— Я знаю волшебное слово. — Хилари улыбнулась. — Но, по правде говоря, Марк к тому времени так ужасно себя чувствовал, что уже не в силах был спорить.