— Нам очень удружила бывшая секретарша Рэнда, — пояснил Майк, обращаясь к Тори. — Она использовала компьютер как пишущую машинку для работы налево. При этом то ли она имела весьма смутное представление о том, как с ним обращаться, то ли специально испортила, но система пришла в абсолютную негодность. Все наши попытки поправить ее ни к чему не привели. Видимо, компьютер возненавидел нас лютой ненавистью.
Тори опять украдкой взглянула на Рэнда. Нет, он не хотел иметь с ней дела — это было видно по его глазам. Но столь упрямое сопротивление лишь подстегнуло ее.
— Как вы сказали, Майк? — переспросила она. — Компьютер вас возненавидел? Тогда мне тем более следует им заняться — ведь я ничего дурного ему не сделала, а потому и ненавидеть меня он не должен. Кстати, компьютеры не переносят грубого обращения. С ними надо обращаться с нежностью и любовью.
— Как со мной? — живо откликнулась Минди. — Папа говорит, что он относится ко мне с нежностью, потому что я его единственная возлюбленная.
Тори почувствовала, как комок подкатил к горлу. Нет, это не годится! Надо собрать все силы и держать себя в руках.
— А мне всегда казалось, — подхватил тему Майк, — что ты моя единственная возлюбленная.
— Нет, дядя Майк! Я ваше солнышко.
— Правильно, Минди. Ты солнышко, которое светит круглые сутки. Потому что когда ночью я просыпаюсь и вспоминаю о тебе, мне становится тепло!
— Все равно главнее то, что я папина дочка! Правда, папа?
Этого не мог выдержать даже Рэнд. Почувствовав, что вот-вот расплачется, он быстро встал, подошел к Минди и нежно погладил ее по головке.
— Да, Минди, это так. Ты действительно папина дочка. — Рэнд поднял девочку на руки и шепнул ей на ушко: — А сейчас тебе пора принимать душ и готовиться ко сну. Я тебе помогу.
— Но у нас же гости, папа!
— Мы попросим у них извинения.
— Пожалуйста, извините нас! — обратилась Минди к присутствующим через плечо отца. — Мы ведь были очень гостеприимными, правда?
Тори сквозь слезы посмотрела на дочку и помахала ей рукой.
— До свидания, Минди! Спокойной ночи!
— Спокойной ночи, миссис Тори!
Минди послала всем воздушный поцелуй, а Рэнд, пообещав скоро вернуться, с девочкой на руках скрылся за дверью.
Чтобы немного успокоиться, Тори предложила помочь на кухне. Но Дороти категорически воспротивилась этому, сказав, что они с Майком у нее в гостях, а потому должны отдыхать. Тут же в гостиной появилась Джералдайн с кофе. Тори и Майк, поблагодарив ее, попросили поставить поднос на маленький столик у камина и сами уютно устроились за ним.
Некоторое время они сидели молча. Майк лениво потягивал кофе из миниатюрной фарфоровой чашечки, исподтишка поглядывая на Тори. Наконец, поставив чашку на стол, он тихо сказал:
— Вы не очень-то спешили вернуться. Он устроил здесь настоящий ад в прошлом году, когда вы с Минди уехали в Джорджию. Не дай Бог этому повториться! А так будет, если вы останетесь.
Порой Майк говорил с тактичностью бульдозера. Об этом его недостатке все знали и по мере сил старались его исправить. Тори тоже решила мягко одернуть Майка, хотя то, что он сказал, и было продиктовано самыми лучшими намерениями. Наклонившись, она шепнула ему:
— Прошу вас, Майк, не старайтесь меня запугать. Я очень долго думала, прежде чем решилась на этот шаг. И собрала все свое мужество.
Левая бровь Майка дугой поползла вверх.
— Все ваше мужество? Да его у вас хоть отбавляй: вы же самая отчаянная девчонка из всех, кого мне довелось видеть в своей жизни. И силы воли вам тоже не занимать. Неужели решиться приехать сюда было столь трудно для вас?
— Именно так. Одной силы воли мне не хватило бы.
Майк смутился. Помолчав некоторое время, он посмотрел собеседнице в глаза и сказал:
— Извините за назойливость, Тори, но я хотел бы задать вам довольно нескромный вопрос.
— Задавайте.
— Вы поехали в Джорджию, чтобы помочь больному отцу?
— Да.
— Но почему же не вернулись, когда ему стало легче? Что заставило вас задержаться там на год, если не больше?
Женщина выдержала его испытующий взгляд. Ответить на простой вопрос Майка было нелегко, тем более что посвящать его во все подробности она не имела никакого желания.
— Я хотела работать, — сказала Тори после некоторого раздумья. — Поначалу это было в какой-то степени вызовом, но потом превратилось в навязчивую идею. Наверное, я смогла бы пересилить себя, если бы не поняла, что совсем не нужна Рэнду.
Впервые за время знакомства с Майком Тори прочла в его глазах волнение.
— А что, собственно, между вами произошло? — спросил он. — Вы решили подольше остаться у родителей, а Рэнд не позволил?
— Он сказал, что если я не вернусь вместе с Минди, двери его дома будут для меня закрыты навсегда.
— И тогда вы решили вычеркнуть Рэнда из своей жизни?
— Это оказалось невозможным. Как выяснилось, я слишком его любила для этого.
— Так почему вы не вернулись вместе с дочерью? Когда Рэнд привез сюда Минди, он сказал, что ваш отец поправляется и ему вполне достаточно заботы со стороны матери. Что же заставило вас остаться?
Тори тяжело вздохнула и отпила глоток кофе. Ей было трудно говорить на эту тему: рана и не думала затягиваться, и каждое прикосновение к ней причиняло острую боль. Но Майк не был первым встречным. Он считался искушенным психологом, и в свое время Тори часто советовалась с ним по достаточно тонким вопросам и даже доверяла некоторые тайны. Поэтому смолчать сейчас ей казалось неудобным. Кроме того, он мог дать дельный совет. И она решилась отчасти исповедаться:
— К тому времени, когда все это произошло, наш брак уже дал трещину. Рэнд стал каким-то чужим, и я никак не могла подобрать к нему ключи. Возможно, в натянутости наших отношений виновата была я со своей социальной неустроенностью. Судите сами: Рэнд по восемнадцать часов в день пропадал на ранчо. Дороти целиком посвятила себя Минди, а Джералдайн вела все домашнее хозяйство. В подобной ситуации я чувствовала себя пятым колесом в телеге. Согласитесь, что играть такую роль не очень приятно и даже унизительно!
— А в Джорджии, насколько я понимаю, все было иначе: вы быстро продвинулись по службе, стали одним из руководителей фирмы. Конечно, это могло опьянить…
— Я бы сказала: способствовать развитию излишней самоуверенности. Правда, тогда мне так не казалось: я просто работала в свое удовольствие, тем более что решение любых деловых вопросов не представляло для меня особого труда. А вот улаживать собственные семейные проблемы оказалось куда сложнее. Одним словом, я гораздо уютнее чувствовала себя на работе, чем в семейном кругу.
— Вы пробовали объяснить это Рэнду?
Немного смутившись, Тори отрицательно покачала головой. Майк изумленно уставился на нее.
— Нет?! Простите, но тогда как он мог понять и одобрить ваше решение? А вы говорили, по крайней мере, как сильно любите его?
Тори глубоко вздохнула. Серьезного разговора о чувствах у них с Рэндом никогда не получалось. Одно время она частенько признавалась ему в любви, но Рэнд либо не слушал, либо не верил ее словам.
— Видите ли, Майк, — ответила она с болью в голосе, — я довольно скоро поняла, что мои объяснения Рэнду абсолютно не нужны. Он женился только потому, что вынужден был это сделать. Позднее, в Джорджии, получив его ультиматум — вернуться или забыть дорогу сюда, — я выбрала последнее, хотя отлично понимала, во что после этого превратятся наши отношения.
— И ни один из вас даже не подумал поставить себя на место ребенка? — глухим голосом, в котором звучали горечь и презрение, спросил Майк.
Тори промолчала. Майк снова внимательно посмотрел ей в глаза.
— Насколько я понял, после так называемого ультиматума у вас практически не было никаких контактов?
— Были, но очень редкие. Я уже не заблуждалась по поводу чувств Рэнда: жена у него определенно должна находиться где-то на заднем плане. А я в свое время оказалась наивной дурочкой, фактически женив его на себе и думая тем самым создать счастливую, с моей точки зрения, семью. Не сомневаюсь, он с облегчением вздохнул, отделавшись от меня.