– Скажите, Леонид Кириллович, – громко спросила она, с нажимом, чтобы и сынок понял: предлагаемый ею разговор для всех, сидящих за столом, – вы верите в феномен бессмертия?
Разумовский с видимым удовольствием откликнулся на вопрос княгини.
– Я бы охотнее в него не верил, но жизнь время от времени даёт нам такие свидетельства в его пользу! Приходиться выбирать, считать ли их чудесами либо признать существование этого феномена. Возьмите хотя бы графа Сен-Жермена. Его в своих салонах встречали ещё бабушки наших бабушек. И всегда он выглядел одинаково молодо. Наверное, чтобы избавиться от докучливого интереса людей – кто не мечтает владеть секретом бессмертия или хотя бы чуточку приблизиться к его разгадке – время от времени он менял свои имена. Был то маркизом Монтфера, то графом де Беллами. Его видели в аристократических обществах Англии и Португалии, Голландии и Италии. Наконец прошёл слух, что он умер в прошлом году в совершенном одиночестве, в своем замке в Голштинии. Кое-кто из самых недоверчивых решили этот слух проверить, и что же? Во всей округе не нашлось могильной плиты с именем Сен-Жермена или ещё каким-то из его имен…
– Как интересно вы рассказываете! – восхитилась княгиня.
– Пустяки! – несколько смутился рассказчик. – Просто я следил за передвижениями этого человека последние несколько лет. Чаще всего, конечно, со слов других, но однажды мне самому пришлось его видеть.
– И каким он вам показался? – прикинулась заинтересованной Соня. Ежели маменьке нравится говорить на эту тему, она не возражала, хотя сама считала Сен-Жермена мошенником. Или человеком, который любит весьма странные шутки.
– На мой вкус он чересчур бледен, будто вампир или оживший мертвец. Впрочем, женщины называют такую бледность интересной.
– Женщины любят представляться трусихами, но по-настоящему напугать их трудно! – хохотнул Николай Астахов. – Уверен, что мало кого из них напугало бы предостережение, что граф – посланник потустороннего мира.
– И вы тоже считаете, что на самом деле граф не умер? – опять спросила графиня, прекращая разглагольствования сына. Что это с ним сегодня? Сплошные казарменные шутки.
– Кто знает, – пожал плечами Разумовский. – Один мой хороший знакомый клялся и божился, что в этом году видел графа Сен-Жермена на встрече франкмасонов в Париже.
Соня вспомнила сегодняшнюю встречу с графиней Толстой и на неё словно повеяло неким мифическим холодком. Неужели дед Еремей вплотную подошел к загадке, над которой много веков бьются лучшие умы человечества? И она, княжна Астахова, тоже окажется причастной к этой загадке? И почему тогда пресловутый Сен-Жермен не мог владеть этим секретом?
– Вам, Софья Николаевна, этот вопрос неинтересен? – спросил её Разумовский. – Считаете, он не имеет к предмету вашего увлечения никакого отношения?
– Отнюдь, – рассеянно проговорила она. – Меня он интересует ничуть не меньше, чем вас. Я даже могла бы принять участие в его решении, если бы…
Она прикусила язык, встретив умоляющий взгляд матери. Умоляющий, и одновременно озабоченный: не повредилась ли доченька в уме? Мол, какое такое решение? Лучше бы сидела и просто слушала. Не дай бог, ещё о своем генеалогическом древе заговорит. По Петербургу весть разнесётся, что княжна Астахова, кроме всего прочего, ещё и занимается делом, которое к лицу разве почтенному архивариусу, а не молодой красивой девице.
Хорошо, что гость воспринял её оговорку лишь как шутку. Уточнил:
– Если бы вы увлекались не историей, а алхимией?
Соня вздрогнула: граф не мог знать о её находке, но походя ткнул пальцем в самую точку её тайны. Всё же, она с подозрением посмотрела на него – вид у подполковника был самый безмятежный, и княжна успокоилась.
– Софья Николаевна, к счастью, хоть алхимией не увлекается. Одно дело, если её будут считать просто книжным червем, и совсем другое – колдуньей, – пошутил коварный братец и сам же засмеялся. – По-моему, ты неплохо выглядела бы верхом на метле…
– Николай! – повысила голос княгиня, чего за нею замечали крайне редко. – Пора бы вспомнить, что ты не в полку, а дома, где с тобой за столом сидят две женщины. Хочу напомнить, самые близкие тебе женщины!
– Простите, маменька! – князь в раскаянии поднял кверху ладонь. – Ей-богу, больше не буду! В конце концов, Соня может добиться таких же успехов, как её кумир княгиня Дашкова, и тогда никто не станет шутить над её научными пристрастиями.
– Екатерина Романовна – женщина опытная, вопросами просвещения весьма увлеченная. Вряд ли для меня она освободит место президента обоих академий наук – Петербургской и Российской. А без того стоит ли мне с нею тягаться?