Выбрать главу

"… Антуан настолько воспылал ко мне симпатией, что повел меня в свою лабораторию, чего, как я понял, не удостаивались даже его приятели-французы, а также близкие родственники… Мы немало посмеялись над изысканиями наших "коллег" – алхимиков, которые пытались получать золото с помощью философского камня. "Однако, его можно получить из золотоносной руды безо всякого колдовства", – сказал Антуан и при этом так хитро взглянул на меня, что я понял: он готов открыть мне некий секрет, но с каким-то условием. Чего-то ему в такой работе не хватало. Может, он увидел во мне соратника, или человека, обладающего нужными знаниями, благодаря чему вдвоем мы получим то, что пока не под силу ему одному…"

Соня разыскала то, чего хотела! И ей было приятно, что все-таки не было никакого колдовства в изготовлении найденных ими слитков. Обычное производство, секретом которого владели два человека: француз и русский, причем последний буквально накануне своей смерти собирался получить ещё какую-то половину, ему причитающуюся.

А что, если эта половина так и ждет его наследников во французском городе Дежансон? Вот бы Соне удалось его получить, она бы стала богатой и вполне самостоятельной женщиной, могущей решать свою судьбу… Ничего не поделаешь, придется ей на всякий случай прихватить с собой дневник. Авось, брат пока обойдется без него. Кроме того, хорошо бы как-нибудь раздобыть то письмо, на которое её совсем недавно выманил граф Воронцов. Точно лису на курицу!

Первым желанием Сони поначалу была поездка к бывшей гувернантке. Теперь она решила, что с визитом к Луизе можно обождать, а наведаться вначале туда, где шестьдесят лет назад жил товарищ деда, вдвоем с которым они занимались незаконным производством золота. Вряд ли правители Франции или России, узнав об этом, не призвали бы "соратников" к ответу. Уж не собирались ли эти два пирата в будущем отливать золотые монеты, подобные тем, что чеканило государство? А иначе почему нигде в записях деда он не оговаривался о том, чтобы превратить золото в монеты или деньги более-менее законным путем?

Неизвестно почему, эта мысль пришла в голову Соне. Чем больше она знакомилась с записями предка, тем больше верила в его дух авантюриста. Законопослушным гражданином его можно было бы назвать с превеликим трудом.

Она отчетливо представила себе лукавые глаза деда, чей портрет висел у Астаховых в гостиной. Как ни чопорна внешне его поза и выражение лица, а бесовский огонек в глазах князь Еремей не смог скрыть от художника.

Для такого человека, понятное дело, нужна была потайная комната. И уж не для отвода ли глаз лежала в ней на самом видном месте "Алхимия" Фламеля?

Глава одиннадцатая

Только теперь Софья поняла, что иметь друзей, или хотя бы хороших знакомых, которым можно довериться, всякому человеку необходимо. Кому она сможет открыть свои намерения? Не пойдешь же по Петербургу со слитком золота, расспрашивая встречных-поперечных, где можно обменять его на деньги?

А потом, ей ведь надо будет зайти в полицию, выправить подорожную, паспорт на Агриппину. Найти почтмейстера, заказать лошадей… Кто станет этим заниматься? Ничего противозаконного в желании княжны Астаховой уехать во Францию нет, а всё равно оглашать это свое намерение она бы не хотела, справедливо полагая, что брат в этом случае сделает всё возможное, чтобы во Францию её не отпустить.

Кто знает, что придёт в голову князю Астахову, который уверен, что у сестры денег нет, потому он может позволить себе указывать, как ей жить и что делать. Таким своим поступком она выбивала почву из-под его ног, позволяла другим усомниться в его правах, как главы рода…

В общем, как ни крути Софья, а обращаться со своими проблемами придётся к всесильной мадам Григорьевой. Отчего-то княжна была уверена, что для этой женщины нет нерешаемых проблем.

Главное, чем привлекала Соню эта женщина, – обещанием полного сохранения тайны, которую княжна решила ей поверить. Конечно, насчет одной лишь поездки во Францию, избегая, по возможности, объяснений о том, откуда у неё взялся слиток золота.

Опять, как и в прошлый раз, Соня взяла с собой Агриппину, которую прежде выслала за извозчиком. Ежели теперь у Астаховых и была карета, то пользовался ею исключительно князь Николай Астахов.

Соня не роптала. Брат был теперь главой рода. В его руках и должно сосредотачиваться всё, хотя бы и найденное золото.

Мадам Григорьева встретила Софью если и не как близкую родственницу, то как хорошую знакомую, каковую ей всегда приятно видеть. Правда, по титулу не величала, но по имени-отчеству и на "вы". И ни одним движением или словом не напомнила ей о том, что когда-то – впрочем, совсем недавно Соня обращалась к ней по деликатному вопросу.