Отчего она так напряжена? Может, беспокойство ей передалось от Агриппины, которая со страхом смотрит на этого слугу. Ведь в замке не происходит ничего противоестественного, странного. Гостеприимный хозяин хочет угостить их кофе… Помнится, Воронцов тоже её чем-то потчевал. Ну да, это был бокал лимонада. После этого Соня несколько дней провела как в бреду. Но чего вдруг она вспомнила покойного?
– Антуан де Баррас – ваш дедушка? – рассеянно спросила она, вертя в руках чашку с кофе и отчего-то медля его пригубить.
– Почему – дедушка? Мой отец. Правда, он поздновато женился – в пятьдесят четыре года. Но судьба тасует человеческие судьбы, как рассеянный игрок карты, и порой выбрасывает не те карты, что нужно. Маменька была моложе отца на тридцать лет, а вот поди ж ты: она давно в могиле, а папа всё скрипит.
– Скрипит. То есть, вы хотите сказать, что мсье Антуан до сих пор жив?
– А что ему сделается, старому пню? – грубовато хохотнул Флоримон. Ведь ему "всего" восемьдесят девять лет! Говорят, у нас в Дежансоне не только грязи, сам воздух целебный. Вот старики и заживаются на белом свете.
Соня слушала маркиза и думала, как на глаза вянет владевший ею прежде образ французского рыцаря: честного, щедрого, отважного, защищающего стариков, женщин и детей и уж никак не говорящий о ком-нибудь из них в подобном тоне. Сколько ещё разочарований ждет её?
– Вы не пьёте кофе, княжна, – пожурил её маркиз. – Вам не нравится? У нас в Дежансоне мой Эмиль – признанный мастер в изготовлении этого напитка.
– Видите ли, мы недавно позавтракали, – вымолвила Соня, – и мадам де Шовиньи тоже потчевала нас кофе… Скажите, а я не могу поговорить с вашим отцом?
– Отчего не можете, – можете! – непонятно почему развеселился Флоримон де Баррас. – Я сам отведу вас к нему.
Соня поднялась и оглянулась на Агриппину.
– Ваша служанка подождет вас здесь, – увлекая княжну за собой проговорил маркиз. – Думаю, Эмиль не позволит ей скучать.
Он повел Соню прочь из залы по какому-то коридору и когда они отошли уже довольно далеко, ей послышался шум, как если бы что-то упало.
– Не обращайте внимания, Софи, – Флоримон крепче сжал её локоть. Скорей всего, Эмиль опять что-то уронил. Он такой неловкий!
Она высвободилась и проговорила:
– Если можно, идите впереди, я последую за вами.
– Повернуться к женщине спиной? Как можно! – в притворном ужасе он всплеснул руками.
– Ничего, ради спокойствия этой женщины, думаю, можно на несколько минут забыть об этикете… Ваш отец в самом деле жив?
Вопрос вырвался у неё непроизвольно, потому что атмосфера замка всё больше давила на княжну. Ей казалось, что она попала в клетку, дверца которой нарочито медленно закрывается. Притом, хозяин клетки внимательно следит, чтобы она отсюда не выскользнула. В такой ситуации ей оставалось одно: делать вид, что она ничего не замечает, и сохранять хладнокровие, а там… Время покажет, как говорит Агриппина.
Наконец Флоримон открыл ключом какую-то дверь и с поклоном пропустил княжну вперед.
– Представьте себе, папа, эта мадемуазель из России не верит, что ты ещё жив!
Соня оказалась в небольшой комнатке, где царил полумрак. Единственное узкое окно её, видимо, выходило на север, потому что на улице сейчас стояла яркая солнечная погода, а здесь свет, можно сказать, падал из тени.
В комнате стояла огромная кровать, на которой лежал дряхлый старик. В ответ на слова маркиза он медленно повернул голову и посмотрел на Соню неожиданно проницательными и не по-старчески ясными глазами.
– Вы и в самом деле из России? – тихо спросил он.
– В самом деле, – так же тихо ответила Соня.
– Оставь нас одних, Флоримон, – проговорил старик.
– Слушаю и повинуюсь, ваше величество, – в шутовском поклоне развел руками маркиз. – Понимаю, ваши тайны не предназначены для моих ушей. Да я и не любопытен. Покидаю вас с глубоким сожалением, княжна, у меня много дел!
Он вышел и прикрыл за собой дверь.
– Паяц! – усмехнулся старик вполне твердым и бодрым голосом и попросил. – Пожалуйста, дорогая, приподнимите мне подушку повыше, а сами садитесь вот на этот стул возле моей кровати. Расскажите, кто вы, и какое у вас ко мне дело?
– Меня зовут Софья Николаевна Астахова.
– Что, Астахова? Боже правый, неужели я ждал не напрасно?! – старик вскинулся и даже седлал попытку подняться.
– Нет, нет, вовсе нет необходимости вам вставать с постели, – сказала Соня, – Мне лишь хотелось бы, чтобы вы исполнили некоторую формальность. Представились мне своим настоящим именем, прежде, чем мы начнем говорить о деле, которое привело меня сюда. Я должна знать, с кем имею честь говорить?