– Но вы же нездоровы, – сказала справедливая Соня.
– Нездоровье мое от болезни души происходит, – тяжело вздохнул старый маркиз. – Я занимаюсь самоедством, но и оно меня не спасает…
– Всё равно теперь вы ничего не можете сделать.
– Так-то оно, так, но ваше появление, княжна Астахова, существенно облегчило лежащий на моей совести груз. Я должен благодарить судьбу и вас, дорогая мадемуазель, за предоставленную возможность…
Маркиз не спеша, поминутно хватаясь за стену, добрался наконец до верха лестницы и показал Соне на нужный камень.
– Нажав на него, вы можете открыть люк, выход наружу, а можете закрыть его от тех, кто почему-либо будет преследовать вас. Снаружи они ни за что его не откроют.
Соня нажала, и мгновение спустя в открывшийся проем хлынули потоки солнечного света. На улице стоял теплый майский день. Она впервые подставила лицо солнцу, не прячась в тень и под зонт, и испытывая от этого неведомое ей прежде удовольствие.
Несколько прелых листьев кружась упали ей на лицо. Опьяненная свежим воздухом, Соня не сразу вспомнила о старом маркизе, который всё больше терял силы, словно из него потихоньку выходил воздух, а с ним и жизнь.
Она мысленно поругала себя за легкомыслие, опять спустилась на ступеньку вниз, чтобы покрепче ухватить маркиза за плечи и попытаться вытащить наверх. Он из последних сил старался облегчить ей эту работу и чуть ли не ползком волокся по ступенькам. Помогал им обоим лишь руками, потому что ноги опять скрутила проклятая подагра.
Как там говорил когда-то её учитель истории? Упорство и труд всё перетрут! Соня постелила плед прямо на траву и уложила на него обессилевшего маркиза. Дрожащими руками он поднес фляжку к губам, сделал большой глоток и грустно поболтал её.
– Последний привет русского друга… Николя был удивительно талантлив, но кто, кроме меня, знает о его чудодейственном эликсире? Разве он идёт в сравнение с золотым эликсиром вашего ученого царедворца Рюмина? Который, кстати, считали панацеей и от несчастной любви, и вообще от всех проделок Венеры. Не так давно флакон этого эликсира стоил луидор. Золотой луидор. Как не назвать и лекарство "золотым". Если иметь в виду его цену…
Старик закашлялся, и Соня положила его голову себе на колени, нежно удерживая, чтобы маркиз не бился головой о землю.
– Бог не дал мне дочери, – вздохнул тот, приходя в себя. Мужчины не думают о том, что в старости гораздо приятнее, когда за тобой ухаживает девушка с таким ангельским личиком. Им сыновей подавай!.. Вы не забыли, мадемуазель Софи, закрыть люк?
Конечно, она забыла. А когда нажала нужный камень, пришлось ещё с помощью какой-то коряги возвращать на место потревоженный дерн, чтобы скрыть следы люка. И оттащить подальше в кусты плед с маркизом, чтобы с дороги, а также из окон замка его не было видно.
Наверное, на маркиза благотворно подействовало лекарство, которое он отхлебнул из фляжки, потому что несколько минут спустя он уже стал спокойно обсуждать с Соней их дальнейшие шаги.
– Придется вам, мадемуазель Софи, идти за помощью.
– Куда? – испугалась Соня; ей казалось, что стоит выйти из этих кустов, как она тут же столкнется с Флоримоном или кем-нибудь из его слуг.
– В деревню. Это недалеко. Пойдёте отсюда прямо, подниметесь на пригорок, и сразу её увидите. Найдете дом вдовы Фаншон, скажете: "Маркизу Антуану нужна помощь!" Она сделает всё, что нужно.
– А как я найду её дом?
– Любой местный житель покажет вам его.
– Но вы останетесь здесь один…
– Ничего со мной до вашего прихода не сделается. Но даже если мой сын и наткнется на меня здесь… Всё-таки это мой сын. И если он развратник, то никак не убийца.
Соня ушла, подозревая, что Антуан де Баррас может искренне заблуждаться насчет своего сына. Но в одном он прав: вряд ли Флоримон нанесёт ему какой-нибудь вред… прежде, чем узнает, где спрятано золото.
Она вскоре пришла на окраину Дежансона – деревня, в которой говорил старый маркиз, по отношению к городу лежала в низине. Она была сравнительно небольшой. По крайней мере, с той точки, с какой княжна на неё смотрела. Деревня казалось расположенной совсем близко, но Соне понадобилось не менее часа, чтобы дойти до неё, и ещё полчаса, чтобы разыскать дом вдовы Фаншон.
Сообщение девушки о том, что маркизу Антуану нужна помощь вызвала в этом чистеньком крепком домишке настоящий переполох. Собственно, создавала его сама вдова – миловидная женщина средних лет, у которой оказалось двое великанов-сыновей, – она едва доставала им до плеча, что не мешало вдове вовсю командовать ими.