— Не суй нос, куда не просят!
Парень осоловевшим взглядом уставился в мою грудную клетку:
— Так это же… Мы же учили…
— Просто забудь, понял?
На лице студента читалась борьба двух чувств — любопытства и самосохранения. (Что-то слишком долго он думает…) Я уже прикидывала, как бы понатуральнее предложить ему причесаться. Но тут на пороге появилась бабуля, и всем сразу стало не до того.
За время, что мы не виделись, ведьма как будто помолодела и чуточку усохла. С первого взгляда и правда могло показаться, что в дверях подбоченясь стоит юркая девчонка.
— Так, так… — злобно сверкнули глазки маленькой фурии. — Теперь вас тут двое? А чего вы, дяденька, голый?
Ёжкин кот! А о приличиях я за всей этой катавасией и не подумала! Зигфрид молниеносно натянул драный камзол и даже поднял до ушей расшитый серебром ворот. Яга презрительно хмыкнула и, войдя в горницу, уселась на лавку. Студент покраснел. «Пора заканчивать балаган», — решила я.
— Ну все, млсдарь, как говорится, вот бог, а вот — порог… Дела у нас тут семейные… — Осторожно, чтоб не задеть раны, я подтолкнула студента к двери.
Зигфрид громко подхватил:
— Да-да, фройляйн. Премного благодарен за приют и угощение. Надеюсь на скорую встречу.
А уже на выходе шепотом продолжил:
— И ты мне расскажешь, что за бедлам тут творится.
— Всенепременно! — проорала я, захлопывая дверь, и развернулась к родственнице. — Значит, так, — коршуном налетела я на бабушку, — пока мамка не вернется, будешь меня слушаться.
— С чего это? — ощетинилась ведьма.
— Тетка я твоя, двоюродная, мамка велела за тобой присмотреть, — быстро нашлась я с ответом. — Сейчас берешь веник, тряпку и начинаешь прибирать.
Удивительно, но она меня послушалась. Оглядев разгром: осколки битой посуды, сорванные занавески и грязный дощатый пол, забурчала под нос:
— Это ж за водой опять идти… нести-надрываться… маленьких все обижают…
Отыскала в сенях коромысло и, прихватив два ведра, направилась к колодцу.
Так, это надолго — общественный колодец у нас на другом конце деревни. Надо воспользоваться освободившимся временем. Не мешкая, я достала из запечного тайника небольшое серебряное блюдце. Установив волшебную посудку на столе, я аккуратно плеснула водицы, так чтоб та оказалась вровень с краями, и прошептала заветные слова: «Блюдечко непростое, яблочко наливное…» Вода пошла небольшими бурунчиками, над тарелицей поднялся пар, послышался звон серебряных колокольчиков. Я, не отрываясь, смотрела в самый центр впадины. Воду прямо на глазах стало затягивать льдом, и из бесконечной подледной глубины к поверхности поднялась тоненькая зеленокожая девица, помогая себе длинным чешуйчатым хвостом. Что-то гневно крича и выпуская изо рта пузыри, она кулачками заколотила по прозрачной преграде.
— Очень красиво! — Я наугад ткнула пальцем — руку обожгло холодом. — Давай что-нибудь попроще, мне сегодня не до зрелищ.
Лед приобрел зеркальный глянец, появилось мое отражение — растрепанные волосы, ссадина на щеке, безумный блеск карих глаз. Я улыбнулась:
— Ну вот, совсем другое дело.
— Фу, надоело замарашкой представляться, — ответила я зазеркальная. — Умываться не пробовала? На тебя ж без слез не взглянешь!
Я покраснела:
— Чего это мы сегодня без настроения? Милый друг перестал внимание обращать или соперница перцу на хвост насыпала?
Отражение фыркнуло:
— Да я с тобой позабыла, что такое личная жизнь! Только расслабишься, приляжешь, верхнюю пуговку расстегнешь, тут ты со своими вызовами: «Спаси-помоги, дорогая Иравари! Подскажи, да покажи, да сопливый нос подотри…» Я вообще не понимаю, почему я с вашей семейкой до сих пор вожусь.
Ой, какие мы гордые! А то непонятно, что демон потусторонний служит тому, кто блюдечком владеет. Накрепко его сущность к вещи волшебной привязана, и ни распутать ту ниточку колдовскую, ни разорвать.
Демоница выхватила из воздуха серебряный бокал и отхлебнула:
— Это что? Вода?!
Изображение пошло рябью. У девушки, теперь уж совсем не похожей на меня, заострились зубы, кожа на лице приобрела красноватый оттенок, а глаза с кошачьим поперечным зрачком зажглись нехорошим желтым светом.
— Заклинания вызова для чего вообще составляют?! Языком потрепать?! Блюдечко — непростое, яблочко — наливное! Где? Мой? Сидр?! — проорала Иравари, как дикая кошка по весне.
Хороший вопрос. А ответ на него только один — в тощем животе студента Квадрилиума плещется. Поди достань! Демоница, конечно, в своем праве. Немногого и просит. Поговаривают, что другие обитатели тонкого мира требуют менее безобидных жидкостей. Представив себя за сцеживанием плошки крови для каждого вызова, я аж передернулась от отвращения.