— Да, положеньице… Матрена-то, как понесла, больше ко мне не захаживает. Я по-всякому уже пытался ее на разговор вызвать, только не хочет она. А ведь любил я ее по-честному, ни к чему не принуждал, никем не прикидывался… — Лесовик говорил будто через силу. Было заметно, что каждое слово дается ему с трудом. — К вам в Мохнатовку мне ходу нет — только за границу своих владений сунусь, разом вещуны Трехликого повяжут. Изводят они нашего брата подчистую. Тут неплохо бы с Ягой это дело обсудить. Бабка твоя женщина ушлая, но справедливая. Не верю я, что она могла по-злому дело повернуть. Но раз ты, Ягишна, ее колдонула… Даже и не знаю теперича…
Мы еще немного помолчали.
— Давай так, — решился леший, — ты Матрену, ягодку мою, у развилки встретишь и ко мне приведешь, я ее уговорю мне дитятко отдать.
— Тебе? — У меня просто глаза на лоб полезли. — Делать ты с ним что будешь? Шишками кормить, зверенка из него воспитывать?
— Любить я его буду. — Леший явно обиделся. — Любить и от беды беречь. А что, думаешь, не воспитаю?
Мне очень захотелось почесать в затылке. А ведь лесовик в чем-то прав. Маленькому полукровке не место среди людей — заморят они его, если не со зла, то по незнанию. Уж мне ли не знать, как жестоки бывают люди к непохожим на них созданиям?
— Ну хорошо, — не желала я окончательно сдаваться. — Матрена тебе ребенка отдаст, а что она в деревне скажет, как объяснит, куда новорожденный подевался?
— Я про то подумал, — лукаво ответил лесовик. — Мы тоже не лыком шиты, устроим для людей представление. Пусть все думают, что звери дикие ребенка в клочья порвали. А Матрена подыграет.
На это возразить мне было нечего. Пообещав, как стемнеет, привести к хозяину его разлюбезную, я стремглав помчалась домой.
— Лутоня! — догнал меня голос лешего.
— Чего? — обернулась я уже от границы перелесья.
— Ни о чем дедушку спросить не хочешь?
Вот ведь пройдоха, умеет будущность прорицать и вовсю этим пользуется. На мгновение задумавшись, я поняла, что хочу, и даже очень.
— Ты в кого сегодня рядился, когда ко мне вышел? Где это у нас такие иноземцы остроухие обитают?
— А не знаю, так, привиделся кто-то… Может, ты его когда встретишь, может, я… А что, понравился? Да не красней ты как маков цвет, дело-то молодое.
За спиной оглушительно хрустнула ветка, я заполошно дернулась на звук. Когда мой взгляд вернулся к месту, где только что стоял лешак, там уже никого не было. Хозяин! Последнее слово всегда за ним остаться должно. А щеки-то действительно горят… Надо будет по дороге речной водицей в лицо поплескать, остудиться маленько.
И я понеслась дальше — дел на сегодня наметилось просто невпроворот.
ГЛАВА 2
О новых знакомствах, волшебных предметах и делах давно минувших дней
Ай, бай, бай, бай,
Не ходи, старик Бабай,
Коням сена не давай…
Дверь избушки заело, и я наподдала плечом. Заперто! Странно…
— Вы кто, тетенька? Мамка к соседке пошла, а чужих пускать мне не велено!
Бабушка, входящая во двор с коромыслом на плечах, была сама на себя не похожа. Простоволосая, в моем праздничном сарафане и сафьяновых сапожках, она выглядела одновременно странно и трогательно.
— Бабуль, мне бы прилечь, ик… — Брожулька явственно просилась наружу.
— Вы, тетенька, ложитесь где-нибудь у себя. Нечего по чужим дворам тыняться.
Яга решительно оттерла меня от двери и юркнула в дом. Я с открытым ртом осталась стоять на улице. Сквозь приоткрытое окошко слышалось задорное пение:
От малышовской веснянки, исполняемой бабулиным надтреснутым голосом, у меня мурашки по спине побежали. Ведьма впала в детство, и в этом моя вина. Волшебный гребень слишком многое заставил забыть. Ёжкин кот, что же делать? Я затарабанила в дверь.
— Чего надо?
Да уж, и в детстве моя родственница, видимо, приветливостью не отличалась. В горнице, судя по звукам, кипела работа — потрескивали половицы, бренчала посуда. Из окна валил сиреневый дым, распространяя запах свежескошенной травы. Активированные все разом хозяйственные заклинания накладывались одно на другое. Ну, как говорится, чем бы дитя ни тешилось, лишь бы в подпол не лезло. Если девочка Яга доберется до тайной комнаты… Я похолодела и попыталась подольститься.
— Девочка, впусти меня, я тебе пряничков дам, — фальшиво начала я, ни капельки не веря в удачу.