Беруся замолчала и вытерла рукавом сухие глаза.
- Скажи, Савушка, в чем я виновата была? В том, что рождена была вне брака? От насильника? В том, что мать мою утопили? В том, что... меня минула эта участь? Почему он был уверен, что я проклята? Кем? И за что? И отчего все ждали, будто я смирюсь? Я взяла эту книгу! Я... я просто хотела вырваться! И стать свободной. От старика... он смотрел на меня, точно на чудовище... и остальные тоже постепенно уверялись, что я и есть чудовище... только ты ничего не замечала. А я тебе завидовала.
- В чем?
- В твоей слепоте ты была счастлива... и не важно, Савушка. Я взяла книгу. И вернулась в дом. Спрятала ее в постели. Не знала, где еще, но... дед пришел, как и обещался. Посмотрел на меня так, что... я поняла, если не уйду, если не найду способ убежать, он от меня избавится. Отыщет повод... придумает, солжет... не важно, главное, что сведет меня к Черному озеру. Сам камень на шею повесит. И будет счастлив.
В лунном свете - а ведь Красава помнила, что закрывала окно - кожа Беруси была бела, белей снега, и прозрачна, точно это она, Беруся, приняв клад и судьбу проклятой княжны на себя взяла.
- В тот раз... камни промолчали. И старик был недоволен. Но кто он, чтобы нарушать обычай? Он отвел меня к отцу... и сказал, что будет приглядывать, что обряд все одно стоит провести. На всякий случай. Если дара нет, то обряд не повредит. А если есть, то... так для всех будет лучше. Для всех, кроме меня. Но кому есть дело до моей боли?
- Мне...
- Ты и не заметила, что мне было плохо! - Беруся ущипнула за бок. - Ты слишком занята была собой...
Верно, в том был смысл.
Собой.
А чем? Красава уж и не помнила. Но, верно, были заботы, которые казались важными.
- Я долго думала, что делать. И поняла, что одна я ничего не сделаю... тогда и пошла к дядьке твоему... рассказала, как есть. Про дар. Про княжну. Про книгу... и книгу показала. Не хотелось, но без нее мне не поверили бы. Он слушал. Так внимательно слушал... а я... я кое-что прочла... и попробовала даже... я ведь не могла просто... если бы он вдруг решил, что не стоит рисковать? Испугался бы? Или пожелал бы отдать старику? Ради веры?
Она села в постели.
- Я так боялась, Красава... а он книгу взял, пролистал... там много... всякого... и он сперва морщился, а потом... я поняла, что он давно желал уйти, но куда? Он ведь понимал, что там, за оградой, никому не нужен. А увозить больную жену из дому да в поле... нет, так он не согласился бы...
Беруся разбирала волосы.
И темные пряди были похожи на змей. Красава с трудом уняла дрожь.
- А книга... там был способ... заговор на скорое богатство. На удачу в делах. На... говорю ж, на разное... не всякий сумел бы воспользоваться. Отец был лишен сил, но вот я... и он тогда сказал, что подумает, что нельзя просто взять и уйти. Не позволят. А вот если причина будет и веская... ждать пришлось недолго. Старик вздумал выдать тебя замуж. Он и меня хотел... а отец воспротивился. Поссорились. И когда тот сказал, что уходит, старик не стал перечить. Только помнишь, как мы уходили? Лошадь и подвода. Пустая почти. Он не позволил ничего взять. Мол, это добро принадлежит общине. Будто бы не отец своим трудом ставил дом и хозяйство вел... лицемеры.
Правду сказала.
Это уже Красава помнила распрекрасно. Как лаялись дядька и сосед, который желал лошадь взять, а дед стоял и глядел, усмехался в бороду, будто бы радостно ему было, что нету промеж родичами ладу. Тетушкина супружница, белая вся, что пух тополиный, в старую шубейку куталась и плакала. Тихо плакала. Тайком слезы вытирала.
Ей было страшно.
И Красава, на телегу забравшись, шепотом говорила, что все наладится, хотя у самой сердечко из грудей выпрыгивало. Мнилось ведь, что из-за нее, из-за Красавы пришлось дядечке дом родный бросить. А вышло, что... вышло, как оно вышло...
Беруся тоже в телегу забралась, закопалась в старую ветошь, только нос из нее и торчал, тогда еще долгонький... и вовсе в селении Берусю не называли красавицей. Это уже в столице она вырастет и расцветет, будто бы тут, в шумном городе, солнце ей иначе греть будет.
- Он рискнул. А я... я тоже рискнула... провела обряд... если бы он не сказал, может, и сдержалась бы. Врать не стану, не знаю... самой жуть до чего хотелось опробовать. Она ведь не солгала, та княжна, и защитила меня от камней, и значит, правда... хотели вдвоем, а проводила я одна. На том подворье, которое первым на пути нашей попалось. Будь возможность, отец и прежде заставил бы, но забоялся в селении ворожить...
- Что за обряд? - спросила Красава и руками живот обняла.
Почудилось вдруг, что неладно стало с дитятем.