Арей молчал.
Если его и позвали для разговору, то скажут, когда настанет его черед говорить. А пока ему дозволено стоять, разглядывать царицу...
...дивится.
Сколько ей лет? Уж не молода.
Для человека.
А она чародейка... об этом Арей никогда не слыхивал. Да и странно сие было.
Царица и чародейка... кто допустил?
Как?
Неужели и вправду приворожила? И если так, то...
...то не Ареева ума сие дело. Ему ль больше других надобно?
- ...верно, очень уж она на мужа обижена была... вот и спровадила в мир иной, да упокоится собственная мятежная душа ее, - царица склонила голову.
...красива.
...зыбкая хрупкая красота, что рассвет над болотом. Туман. Дрожащий лист осины, что все никак не найдет в себе сил расстаться с материнской веткой. Первая изморозь на толстом стекле.
...гибель.
Откудова это? Огонь притих, свился в тугое кольцо, готовый выплеснуться и сжечь все, что вокруг есть. Пустырь? Не будет пустыря.
Земля?
И ее не станет... и твари желтоглазой, что во все клыки ухмыляется.
- ...в доме нашли и отраву... и кое-что иное... слышал про мертвый пепел?
Арей кивнул.
...еще одна заклятая забава. Кости невинно убиенной девы, которые на особом огне жгут, да медленно, да с заклятьями, которые душу, коль еще не отлетела она, к костям привязывает.
Мучит.
Горечью наполняет.
...запретное знание, вымаранное. Откуда?
И зачем?
Мертвый пепел на многое годен, да только в этом многом - ничего доброго. Не поднимет он на ноги умирающего, разве что суть саму извративши, вылепивши из человека умертвие. Не исцелит. Не одарит красотой, здоровьем...
Холоден мертвый пепел.
Жаден.
Коснись, и теплом человеческим разбуженный, тепло это станет тянуть, желая сам согреться, да не выйдет...
- Слышал. Как интересно. И откуда, позволь узнать?
Арей хотел было солгать, но язык прилип к небу, а голова налилась свинцовою тяжестью. Стоит. Держится на ногах он. Но как стоит? Как держится? Не иначе - чудом.
- Говори, - велела царица.
И псина у ног ее зарычала глухо.
Арей мотнул головой и зубы стиснул.
Навалилось.
Дурное. Клятое. Землей тяжелой, могилой каменной. Ни вдохнуть, ни выдохнуть... и чего упрямится? Запретное знание? Само - еще нет... в той книге сказывалось о заклятьях изведенных, коии в прежние времена частенько встречались, но после были внесены в особый список.
Как и те, кто баловался ими.
А что с ними стало?
В книге стыдливо упоминалась воля царская...
- Не упрямься, - попросила царица-матушка, губы облизав.
А личико белое, губы же красные, что соком измазанные. И глаза блестят жадно, как...
- Книга... в библиотеке, - Арей вытер кровь, что из носу потоком хлынула. - Наткнулся как-то... «Медные колокола или повествование о временах темных»
- В библиотеке, значит... в иных библиотеках много интересного сыскать можно. А название красивое... как думаешь, если попрошу, перепишут?
- Д-думаю, перепишут.
Кровь на черном не видна. И Еська, который рядом держися, взгляд отвел. Не видит? Или не желает видеть? Собаки. Магии этой... силы... она, хоть царица, но разве в праве примучивать человека, который ни в чем-то не виновен?
...а ведь в мужское платье одета.
Сразу Арей этого не заметил, а теперь вот... как есть... и не азарские широкие шальвары, которые и не сразу угадаешь, что шальвары, а не юбки хитрого крою, но самые обыкновенные. В узкую полоску. И кафтанчик бурый, суконный.
На царице?
- Извини, боярин, - она смотрела с усмешкой, и подумалось, что в самые мысли глянула, а если и нет, то глянет еще. Что увидит? - Интересно мне стало. Такая ненависть лютая, которая человека руки в запретное волшбе замарать толкает, не каждый день встречается. К счастью...
- Думаете... на меня она готовила?
- А на кого ж еще? - царица подняла руку, отряхнула, избавляясь от серых нитей. - Мне-то, конечно, шепчут, будто бы вознамерилась Ксения Микитична сыновьям моим навредить... дескать, у сыночка ее тоже кровь для наследования годная, да только в это не верится...
- Почему?
- Чутье... уж прости, но ему я верю больше, нежель дознавателям. Не было в ней честолюбия. Да и любила она сына... очень любила... но любовь эта глаза ей не застила. Понимала, что нет в нем того стержня, который и царство удержит, и самому удержаться позволит. А потому... получи Игнат корону, сломался б под тяжестью ее... нет, другого ей желалось. А ты мешал. И ныне понятно стало, чем. Свиток не выкинул?
- Нет.
- Замечательно. Отдашь моему человеку. Но в терем явиться тебе надо будет...
- Зачем?
Пес глухо зарычал: не стоит открывать рот, когда с тобой царица-матушка беседу вести изволит. Слушай с почтением, и довольно с тебя.