Наконец отворилась другая дверца.
Беззвучно.
Пахнуло медвяным цветочным ароматом, теплом по ногам потянуло, и провожатый рученькой указал, мол, туда иди. А сам к стеночке.
И в стеночку.
Хозяин, стало быть? Иль кто из младших? Сказывали, будто бы Хозяева в тереме царском не приживались, будто бы чар тут всяких наставлено было, от которых оне силу теряли.
Врали, значит.
- Будь гостем, - молвила царица. - Проходи, Арей... шубу примите...
...ее покои были обыкновенны.
Пожалуй, на матушкины похожи. Только побольше.
Потолки высокие цветами расписаны и птицами райскими. Краски яркие, птицы что живые, перелетают с ветки на ветку, того и гляди, запоют.
Оконца узкие.
С витражами.
И вновь сидит на камне дева златовласая в платье простом, а у ног ее лебеди и утицы. Кормит она их? Или просто приманила? Картина благостная, да только отчего-то при взгляде на нее дрожь пробирает.
...а шубу приняли.
...подскочили девки в летниках простых, пусть и из шелку шитых. Взяли с поклоном, унесли. Принесли стульчик махонький, резной.
Стены беленые коврами прикрыты, для теплоты, ибо даже летом в тереме каменном холод идет. Не спасают от него ни жаровенки с углями, ни алый камень, магией напоенный. Камень горяч, и воздух над ним подрагивает.
- Меду? Квасу?
- Воды, если можно, - Арей садиться не смел.
- Воды? Тоже боишься, что отравлю? - царица склонила голову набок. И так молода вдруг сделалась, даже не молода - юна, что весна первая.
...только разве ж весна позволит запереть себя в клетке золотой. А покои эти клетка и есть. И девки услужливые, и старушки, что на сундуках посели, вперились в Арея бельмяными глазищами - не дозволит ли он непотребного - как есть надсмотрщицы.
- И в мыслях не имею, - Арей посох к стеночке прислонил, зело надеясь, что не грохнется он. - Но жарко... вода хорошо жажду утоляет.
- Что ж, если так...
Рученькой махнуло и воду подали, студеную, ключевую, будто только что из родника взятую. Выпил и зубы заломило.
- Доволен ли ты ныне, Арей?
- Благодарю, матушка...
...хотя бы за воду, поелику пить и вправду охота была.
- ...не спеши... я тебя не для того позвала, - она присела на стульчик сама, и девки метнулись с подушками да опахалами, с подносами махонькими. На одном - яблочки лежат моченые, на другом - орешки, на третьем пряники... еще что-то было, а что - Арей не разглядел.
Завели, закружили хороводом, загомонили разом.
- Кыш, - велела царица. - Прочь подите. Не мешайте.
Отступили, но не ушли, посели на полу, на подушках со своими подносами. Слушать станут? Сколько средь них соглядатаев? Каждая вторая, если не каждая первая. И стало быть, все, о чем в этое комнате говорится, будет известно за порогом. Плохо это? Хорошо?
Как уж есть.
- А ты все ж присядь. Подушечку возьми. Не люблю, когда люди надо мной возвышаются.
Сказано это было с улыбкой, да вновь же от той улыбки подурнело. Экий он чувствительный становится, равно девка...
Арей присел на пол.
Ноги скрестил.
Руки положил на колени. Мало ли... невозможно и подумать, чтоб царицу-матушку без охраны оставили. И если Арей ее не видит, не значит, что нет ее вовсе. Небось, в стенах сокрыто ходов немало.
И в иные можно лучника посадить.
А то и двоих.
Померещится им, будто гость царицу-матушку обидеть желает, и соскользнет палец с тетивы...
- Вот и славно, вот и молодец, - царица всеж взяла горсточку изюму. - Признаться, были у меня опасения, что гордыня твоя над разумом верх возьмет. Но сородич твой уверил, будто ты парень разумный...
Арей вздохнул.
- ...и поймешь, что желаем мы с супругом тебе лишь добра.
...от иного добра бегчи надобно, но с побегом Арей опоздал. Сам виноват.
- И чтобы разрешить твои сомнения, позвала я тебя сюда. И тебя, и невесту твою. Прогуляетесь по саду, перемолвитесь словом-другим. Глядишь, и по сердцу девка придется. И ты уж, боярин, постарайся ей глянуться. А то в последние дни слезлива сделалась, болезна... после скажут, что я ее умучила.
И вновь улыбка мягкая.
Сердечная.
Мол, ты ж в этакое не поверишь?
Не поверит.
- Тогда иди... и гляди там, без вольностей... все ж таки под моею опекою она, если учидит чего, я ж виноватая и буду. Ты и вправду постарайся ей понравиться.
Сие прозвучало приказом.
Арей вздохнул. Он крепко сомневался, что боярыне благородное не донесли, кто он таков, да со всеми подробностями, и потому понравится ей вряд ли возможно будет.
Провожала на сей раз девка.
В красном летнике.
С косою толстенной, лентою ж алой перехваченною.
Шла она споро.