Выбрать главу

Ей бы благодарною быть, что нашлось в тереме место для нее, сироты… ан нет, ходит царицею, дворнею повелевает, а на дядьку глядит свысока. Красаву и вовсе будто бы не видит. Мол, недостойная она… ох, не о ней, глупой, думать бы…

— Поедешь? — муж Красаву обнял и поцеловал в щеку. Царапнула нежную кожу борода, и Красава поморщилась: пахло от оной табаком. А ныне ей все запахи тяжелы были, табачный же и вовсе отвратен.

— Нет. — Она прижалась к мужу, пытаясь защититься не то от ветра, не то от собственного страху безымянного. — Далеко, да и… его уже схоронили. А помолиться я и тут помолюсь. Божиня услышит.

Она-то знает, что был дядечка хорошим человеком, если и грешил, то не с зла… со всеми случается…

— Как знаешь. — Муж вздохнул с облегчением. Не хотелось ему отпускать супругу…

…в тот день они вернулись поздно. И ночь Красава не спала. А с утра самого заявила Милослава:

— Я в столицу отправлюсь.

— Зачем? — Супруг Красавы посмурнел, налился грозовым гневом, чего досель с ним не приключалося.

— В Акадэмию пойду. Мне Мишенька давно писал… приглашал…

— Мишенька?

— Братец мой, — Милослава улыбнулась со смыслом. Мол, тебе ли, дядюшка, не знать, что не ты один роднею, — еще когда говорил, что дар у меня имеется немалый… и я могла бы магичкой стать.

— Тебе нельзя в столицу.

— Почему это? — Она подхватила с блюда орешек и, повертев, на землю кинула.

— Договор…

— С кем и когда он был? — Милослава плечиком дернула. — Небось когда договаривались, меня не спросили, хочу ли я всю жизнь в глуши провести. А я не желаю! Что мне здесь делать?

— Замуж…

— За кого, дядя? За соседа?

— А хоть бы… вон, Вояр на тебя давно заглядывается…

— Пусть хоть все глаза выглядит, — промолвила Милослава. — Он мне не ровня…

— Хватит! — Верень ляснул кулаком по столу. — Я сказал…

— Ты жене своей говори, она послушает, клуша. А я, дядечка, чтоб ты знал, своим умом жить приучена… мне таланты развивать надо… дар!

— Своим…

— Тише. — Красава взяла мужа за руку. — Пускай…

Не то чтобы она хотела помочь Милославе, просто вдруг осознала: не уживется. Не даст супруг Милославе воли, не позволит ей в столицу отбыть, так ведь кого Милослава изводить станет?

На ком обиду выместит?

А дом, в котором свара на сваре, долго не простоит.

— Пускай едет. Здесь и вправду… молодой девушке в столице жениха отыскать проще… — Она говорила тихо, и муж остывал.

Успокаивался.

— Дура ты, — сказал он Милославе, и та вспыхнула.

— Это жена твоя…

— Еще одно слово — и отправишься. Не в столицу. В монастырь. И будешь там свои таланты развивать, — тихо он произнес, но Красава поняла: и вправду отправит он племянницу в монастырь.

Та тоже, верно, осознала.

И разрыдалась.

Слез же женских он на дух не выносил.

— Вот чего с нею делать… неможно ей в столицу… — сказал он ночью.

— Почему?

По ночам на Красаву нападала бессонница. И лежала она в перинах, что овец считала, что звезды, что думала о всяком, да без толку — не шел сон.

И голова становилась на удивление ясной.

— Прости. — Муж поцеловал ее в щеку. — Но тебе о том лучше не знать… и что мне делать?

— Если… если и вправду у нее родичи имеются, то напиши. Будут готовы принять? Пусть едет.

Она точно помнит, что этой ночью видела деда. Что будто бы стоял он на распутье, опираясь на посох свой, и глядел в упор на нее. И губы дедовы шевелились, да только Красава, как ни силилась, ни словечка разобрать не могла.

…Милослава отъехала летом. И, говоря по правде, пусть и заповедано Божиней с роднею ладить, но дни до отъезда Красава считала, опасаясь, как бы не передумал муж. Он же, невзирая на письмо, со столице пришедшее — родич Милославин от слов своих не отступился, ждал ее у себя, — ходил смурен, вздыхал и все про договор вспоминал. Но что за он — говорить не желал.

Милослава же чуяла неуверенность эту.

И в слезы ударялась.

В жалобы.

Дескать, вздумал дядечка сгноить ее в глухоманиях. И только когда села в возок — а пришлось для этакой дороги новый покупать, ибо не дело это — боярыне знатной на старом возку в столицы ехать, — успокоилась. И даже нашла в себе силы улыбнуться Красаве.

— Счастья вам, — пожелала Милослава скупо. И оглянулась, проверяя, стоит ли подвода, ладно ли гружена, все ли сундуки на нее поставлены.

— И тебе удачи, — ответила Красава от чистого сердца, — пусть дорога твоя легка будет…

Она стояла и глядела на возок, запряженный парой коней, может, не больно-то красивых, зато сильных — этакие и по дороге полетят птицами, и по бездорожью вытянут, — и думала, что теперь-то жизнь ее нехитрая наладится.