— Я лишь пытаюсь понять, что именно произошло, — Фрол Аксютович говорил мягко, но я энтой мягкости не поверила ни на грошик. Слышалось за нею… вот недоброе слышалось.
— Поверь, мне бы тоже хотелось найти этого шутника…
— Полагаешь, имела место шутка?
— А разве нет? — Люциана Береславовна вздохнула. — Понимаю, что в свете последних событий все выглядит несколько более… драматично, чем оно было на самом деле, но уверяю вас, что мы имеем дело с обыкновенной студенческой выходкой. Безответственной. Бессмысленной. И в то же время относительно безобидной.
— Относительно, — Архип Полуэктович сказал сие так, что я уяснила — безобидного в случившемся не было ни на грошик.
— Божиня милосердная, и ты туда же! — воскликнула Люциана Береславовна. — Да подумай сам… «блаженный сон» был придуман целителями! Целителями! Для облегчения страданий. Для случаев, когда пациента требуется погрузить в крепкий сон, чтобы не испытывал он боли. И как этот сон способен навредить? Да, ваша хваленая студентка застряла в лаборатории, но…
— Почему? — перебил Фрол Аксютович.
— Что?
— Почему, я спрашиваю, получилось так, что она, как ты изволила выразиться, застряла в лаборатории?
— Я приказала всем покинуть помещение…
— Ты не приказать должна была, а проследить, чтобы все учащиеся покинули опасную зону.
Я слушала, затаивши дыхание. Не ведаю, что за чары использовал Елисей, да только, чуется, хвалить за них не станут.
— Эта девица совершенно не способна…
— Люциана!
— Божини ради! Я несколько раз пыталась до нее дозваться! Я требовала уйти, а она… она просто стояла. И что мне было делать?
— Ты у меня спрашиваешь? Ты отвечаешь за них, Люциана! За всех, а не только за особ благородного рождения…
Ох, хуже нет, чужие свары слухать, а уж когда из-за тебя свара… хоть ты под пол проваливайся.
— Я понимаю, что ты ее недолюбливаешь… хотя нет. Постой. Не понимаю. Да, Зослава — очень специфическая особа…
— Весьма, — это было произнесено с легким оттенком брезгливости.
— Но она умна. Честна. И…
— Глупа, как гусыня.
— Ты преувеличиваешь.
— Это ты, Фролушка, преуменьшаешь. Она… подобные ей — это какое-то издевательство над самой идеей Акадэмии… да ты только посмотри! Ну какая из нее магичка?! Боевой маг! Квашня деревенская! Да у меня любая дворовая девка может…
— Хватит!
Я ажно присела.
— Довольно, Люци, — произнес Фрол Аксютович, и ныне не кричал, но голос его звучал устало, будто бы надоел ему нынешний спор, а как прекратить его он не ведает. — Я знаю твое мнение. И по поводу Зославы, и вообще…
— Какое мнение?
— Магия для избранных. Тем, кому повезло родиться в правильной семье. Верно? Поэтому ты раз за разом поднимаешь вопрос квот для студентов простого звания. А уж запрет на поступление для холопов…
— Избавил бы нас от многих проблем. И признай, Фролушка, что одно дело — учить тех, кто обладает какими-никакими базовыми навыками, и совсем другое — людей, едва способных написать свое имя. Да и чему их учить? Как?!
Она говорила с пылом, с жаром, а у меня розовели уши. Нет, видеть того я не видела, но чуяла — вот-вот полыхнут ярко-ярко.
Имя?
Имя я писать умела. И не только его. И пусть держала перья самописные не так ловко, как иные студиозусы, и вправду с малых лет к наукам приученные, но все ж не роняла. Да и читала не по складам.
— Ты ведь понимаешь, что в большинстве случаев время упущено. Что их удел — пяток заученных заклинаний. Даже не заученных, задолбленных намертво, без надежды понять их структуру… что им самим большего не надо.
— И что?
— И то, что исключения бывают, согласна, но тратить время, тратить силы… ресурсы на такую вот дрессировку?! Чего ради? Глупой идеи о равноправии?
Еська хмыкнул, и Елисей, не открывая глаз, показал ему кулак: молчи, мол. Верно, волшба была очень уж тонкою.
— И ты, и Михаил Егорович… вы идеалисты, Фролушка! Вам кажется, что весь мир можно взять и переменить по собственному хотению. Вы в упор не желаете видеть, что перемены эти никому не нужны!
— А что нужно?
— Магики. Сильные магики. С хорошим уровнем подготовки. А не недоучки, которые получают на выпуске такую же грамоту, как действительно знающие специалисты. Подумай о репутации Акадэмии… где выпускники, которыми можно гордится? Нет… разбредаются по весям… заговаривают землю, скот лечат.