«Скажи, дорогой, ты ешь только то, что тебе маги дают?» — спросила я, когда очередной голодный спазм скрутил желудок, а воду пить уже было невмочь.
«Нет. Я не люблю то, что они дают. Поедать плоть убитых животных и птиц не доставляет мне удовольствия. Здесь растут вкусные цветы, — рутла покрутил головой, выбрал направление, языком метко сорвал с куста и сжевал тот самый цветок, похожий на лилию. — Плоды разные есть, коренья и травы. А плоть мне приказывают есть, чтобы я для них больше магии вырабатывал».
«Объясни», — мне стало так интересно, что я на время даже о голоде забыла.
«Рутлы — необычные существа. Мы появляемся на свет с магическими навыками для обслуживания своего тела: очищение от загрязнений и запаха, бесследная уборка продуктов жизнедеятельности, введение себя в стазис при неблагоприятных условиях и вывод при изменении к лучшему. Вылупившись из яйца, мы можем ментально общаться, знаем немного о себе и окружающем мире. Это врождённое — остальному учат. Но самое главное, мы можем создавать и направлять магию. Для них, — собеседник куда-то мотнул головой, наверное, подразумевая своих угнетателей, — я этим и ценен. Они увеличивают свою мощь, заставляя меня наполнять их магией».
«Ты от этого страдаешь?»
«Да, очень. Не развивается тело, болею, впадаю в спячку. Сейчас маги приходят спокойные, берут магию только для поддержки артефактов и уже не мучают меня так, как это было раньше. Но я всё равно хочу отсюда уйти к своим».
Рутла сначала печально вздохнул, потом захныкал, а потом заплакал. Слезы текли ручьём по салатовой морде, но он не мог их смахнуть или вытереть — лапы были короткими. Обняла мокрую морду обеими руками, сняла подсохшие тряпки компресса, тщательно прополоскала и стала осторожно вытирать зарёванные глаза. Короста отвалилась сама, без моих дополнительных усилий. Веки распахнулись, и на меня взглянули два огромных, ярких, лучисто-фиолетовых удивлённых глаза.
— Какой же ты красивый! — воскликнула я.
«А ты юная. Я тебя ощущал очень взрослой».
«Так оно и есть. В моём мире я была долго пожившей, но вселенная изменила моё тело, забросив меня на чужую планету. Спасибо, что сознание оставила прежнее. Давай я еще раз посмотрю твои глазки».
Но осматривать как прежде не было никакой возможности. Очи зверушки были невероятно выразительными и подвижными. Кот из мультика о Шреке мог бы брать уроки невербального влияния у моего подопечного. Меня захлестнули эмоции умиления, нежности, сочувствия.
«Какой ты славный, рутлочка! Давай скорее снимать этот проклятый ошейник, чтобы ты мог расти, развиваться и восстанавливаться».
«Подожди немного, — мой бывший пациент, смешно переваливаясь и косолапя, исчез в зарослях трав и папоротника. Пошуршал там чем-то, покопался и, пятясь, вытащил, зажав в пасти, большой лист, на котором были кучкой свалены ростки, корешки и ягоды на веточках.
«Поешь сначала, я потерплю еще немного».
Помыла в ручье, почистила тупым ножом, попробовала на язык и съела пару побегов. Нельзя сразу много незнакомой еды есть, даже если с голоду умираешь. Никто не может сказать, как такая пища будет твоим организмом встречена. Заморила червячка, и ладно.
«Я готова».
Замок после перерыва открылся быстро. И настала очередь самого сложного. Рутла предложил «вырвать ошейник с корнем», за что получил подзатыльник, а я — отбитую о жёсткую чешую руку. Вооружившись ножом, вилкой и терпением, миллиметр за миллиметром принялась снимать с шеи ненавистный артефакт. Как ни старалась быть аккуратной, но, к величайшему сожалению, не обошлось без крови. Она у подопечного была такого насыщенного темно-красного цвета, что казалась фиолетовой. А я, с разрешения зверика, положила в карман три голубых чешуйки.