Дети от страха опрокинули её кувшин и убежали. Вода повторно залила мои туфельки, но, по крайней мере, очистила их от жирной грязи. Глядя на чистую воду, я вдруг ощутила сильную жажду. Не дожидаясь, пока в злюка в линялой тунике опять займёт то место, откуда и изливалась вода в каменный желоб, я подставила ладони к воде и стала пить леденящую чистую воду.
— Иди отсюда! — заорала злая тётка, пихая меня, — дура падшая!
Почему она проявляла такую дурь и злобу, мне было неведомо. Может, как раз принадлежала к тем самым поточным и неполноценным порождениям, кому не досталось и крошки красоты и ума.
— Почему ты такая злая? — всё же спросила я, — набрасываешься на прохожих…
— Легко тебе быть доброй, такой красивой и явно небедной, румянолицей! А я без еды и денег вот уже вторые сутки, как мой пьющий кобель все последние деньги утащил в дом яств, — голос у неё сошёл на еле удерживаемый плач. — Да и сам как провалился. Сказали соседи, что в ту ночь как раз и был сбор хупами бесплатной рабочей силы для отдалённых угодий. Точно схватили, да утащили в рабство. Кто заступится? Кому он сдался? Детей и то кормлю одной пустой кашей… — тётка закрыла лицо рукавом своей блёклой туники, — Вот ты и попалась мне под руку, уж прости…
Я достала часть денег и отдала ей. В нескрываемом изумлении она приняла их дрожащей рукой, став при этом не настолько уж и отталкивающей, — Девочка… да ты никак посланница самого Надмирного Отца? По виду-то твоему могла бы и догадаться. Злыдня я и есть, что бросаюсь на не виновных ни в чём…
Я не стала слушать её излияний, а быстро побежала по пологому косогору вверх, где этот убогий переулок расширялся и вливался в другую уже улицу.
— Пусть тебя посетит невероятное счастье! — кричала вслед несчастная, как оказалось, тётка.
Ветер заметно усилился, небо уже заволакивала мрачная облачность, так что и неудивительно, что в заброшенном парке царил такой сумрак. Я побрела почти наугад, вспомнив, что теперь у меня есть деньги на общественную машину и достаточно лишь найти нужную остановку и подходящий маршрут. Или повезёт набрести на стоянку платного частного извоза.
И как нарочно, я вылезла в переплетение каких-то узких и путаных переулков, забредая в настоящие уже тупики, упираясь то в высокие ограды, то в облупленные стены без окон и дверей, никак не находя выхода к центральным улицам. Вдобавок ко всему за мною увязался какой-то сумрачный тип, имея непонятную, но явно недобрую цель. Всё было похоже на бестолковый сон, из которого никак не удавалось вынырнуть в привычную реальность. В моих туфельках хлюпало, — мало того, что в парке оступилась в лужицу, оказавшуюся довольно глубокой, так и вода из поваленного сосуда залила их. Наконец, мелькнул просвет широкого проспекта, и я помчалась туда как за собственным спасением от угроз, цепляющихся буквально за мой подол. Непонятный тип отстал. Угроза же в лице Чапоса тоже осталась где-то довольно далеко. Я ощутила нешуточную усталость и еле-еле брела, видя, насколько же я удалилась от тех мест, что и были мне привычны. Я вздрогнула, услышав со стороны уличной дороги собственное имя, сразу определив, что зовут меня. Это имя изобрёл мой отец, и вряд ли существовала другая носительница точно такого же древнего по своему звучанию обозначения — Дарующая Любовь.
— Нэя!
Непростые тайны простушки Эли
— Нэя! — я узнала голос Эли. Рядом остановилась машина. Не аристократическая, но и не такая убогая развалина, как у Чапоса. Эля высунулась из машины и звала меня, чтобы подвезти, — Ты как сюда попала?
— Заблудилась! — ответила я, улыбаясь от радости и не веря в собственную удачу. — Шла, шла, задумалась и вот…
— Видишь, как тебе повезло! — Эля сияла ответной радостью. — А ведь я тебя не узнала из-за этого нового платья. Вон, думаю, девушка нарядная как картинка, а бредёт, спотыкается, невесёлая отчего-то. Глянула сбоку, это же ты!
— Да в лужу вляпалась, — я жестом указала на свои мокрые туфли, — хотела парком пройти, а тропинку перепутала…
— Опять ты одна бродишь этим заброшенным парком! Да ещё такая разодетая. Там же вечно работяги пьянствуют со своими девчонками, — тут Эля попала в самую точку, — а то и грабители могут затаиться. Забыла недавний случай с женщиной из нашего же квартала? Пустынник какой-то туда забрёл, напал, видимо, одичалый. То ли ты храбрая такая, то ли дурочка совсем…
В машине за управлением сидел отец Реги-Мона. Он буркнул себе под нос приветствие и даже не повернулся в мою сторону, когда я села на заднее сидение. Так что я видела лишь его мощный затылок, зачёсанные в хвостик сальные волосы, массивные плечи и довольно сносные для мужчины, то есть не чрезмерные, уши. Всё это заодно со сведениями от бабушки внушало мне отвращение к нему. Эля же чирикала неустанно о чём-то, что уже не имело никакого смысла ни для меня, ни для Сэта-Мона.